Продолжаем публиковать цикл воспоминаний Marilyn Lancelot о ее проблемах с азартными играми, которые, толкнули ее на путь преступлений.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
«Да брось ты!» – ответила Карен. «Ты эти деньги, наверное, просто спрятала где-нибудь».
Барбара быстро согласилась: «Извини, но я не могу поверить, что кто-то мог проиграть столько денег на автоматах».
Я пожала плечами, поняв, что тоже не могу в это поверить. При игре по три монеты мне нужно было сделать сто тысяч ставок, не считая джекпотов, которые я выигрывала и сразу же ставила обратно в жадные автоматы.
Мы долго разговаривали после того, как Барбара выключила свет, и я чувствовала себя комфортно в своей новой камере. Позже я узнала, что у Карен были проблемы с сердцем, и она всегда носила с собой крошечную металлическую коробочку с таблетками нитроглицерина. Она знала всех во дворе и сказала, что, если кто-то побеспокоит меня – например, влезет передо мной в очереди, толкнет меня или просто будет мне мешать, сообщить об этом ей. Она стала моим защитником.
Мне было тревожно жить в одной комнате с тремя незнакомцами с совершенно разными личностями. Я думала, что из-за этого могут возникнуть проблемы, но мы все уважали личное пространство друг друга. Я знала, что мои программы из двенадцати шагов и «Молитва о спокойствии» помогут мне в большинстве ситуаций. Так как я была новой заключенной в той камере, привыкать к ней пришлось мне. Мой первый вопрос к Карен был о прожекторах, которые всю ночь светили в окна. Я спросила: «Как вы спите с этим светом? Прошлой ночью я подумала, что во дворе приземлился НЛО».
Карен засмеялась и сказала: «Нам нельзя накрывать голову одеялами, потому что охранники приходят каждый час и проверяют нас. Но можно закрыть глаза рукой и заблокировать большую часть света». Я попробовала это, и такое решение действительно помогло.
На второй день новых заключенных вызвали в столовую для ознакомления с распорядком. Кураторы изложили правила и положения о поведении в тюремном дворе и подробно описали связанные с этим отчеты. Незначительное нарушение правил, отмеченное в отчетах, не станет серьезной проблемой, но значительное нарушение могло повлиять на решение комиссии по условно-досрочному освобождению при одобрении вашего освобождения. Я узнала, что мисс Сандра Роулинс будет моим куратором, а мистер Отто Кригер – это надзиратель двора.
Сорокапятилетний Мистер Кригер оттолкнул свой металлический стул через цементный пол и подпрыгнул, когда мисс Роулинс представила его. Потопав в переднюю части комнаты в своих черных сапогах, он развернулся и сказал: «Я мистер Кригер, надзиратель двора. Я составляю команды для работы по двору». Размахивая своим огромным телом взад и вперед, он посмотрел прямо на меня: «Вы будете подметать тротуары, мыть окна, сгребать листья и собирать окурки». Шрамы, которые покрывали одну сторону лица мистера Кригера, вызывали у него гневный вид, даже когда он улыбался. Накануне Карен предупредила меня: «Будь осторожна с мистером К. У него плохой характер, и он любит писать негативные отчеты по новым заключенным».
Мистер К. ходил взад-вперед перед нами, постоянно натягивая подтяжки и поправляя головной убор. Он остановился и сказал: «Ваши часы работы – с 10:00 до 15:00! С понедельника по пятницу! Не будет никаких оправданий, чтобы увиливать от своих обязанностей! И никаких разговорчиков!» Он снова натянул подтяжки, покрутил связку ключей, свисавших с пояса, и резко сказал: «Вам будут платить десять центов в час. Деньги будут зачислены на ваш тюремный счет, и вы сможете использовать деньги в тюремном магазине. Вопросы?» Никто не поднял руки. Он снова начал ходить взад-вперед, добавив: «Периодически будут открыты вакансии для специальных заданий. Некоторые из них – на территории тюрьмы». После каждого предложения он поворачивался и шел к другой стороне комнаты: «А некоторые – за ее пределами. Для работы вне тюрьмы вас отвезут на автобусе на рабочее место и привезут обратно в конце дня. В столовой вы сможете взять коричневый пакет с бутербродом, чипсами и фруктом». Он остановился на минуту, а затем с сарказмом добавил: «За вами будут наблюдать круглосуточно. Вопросы?» Снова никто не поднял руки. Он повернулся, чтобы вернуться к своему стулу, но затем снова остановился, погладив свой карман, заполненный ручками BIC: «Оплата за работу вне тюрьмы составляет пятьдесят центов в час». Внезапно пятьдесят центов в час зазвучали как большие деньги.
Когда я играла в азартные игры, я считала деньги по-другому. Всякий раз, когда я что-то покупала, вместо того чтобы говорить, что это стоит двести долларов, я говорила: «Ну, это всего лишь две полные подставки для монет в казино». Если что-то стоило меньше ста долларов, оно было «меньше, чем одна подставка». Теперь я буду добавлять деньги к счету по десять или пятьдесят центов в час.
На следующее утро заключенные встретились перед сараем мистера Кригера, который был заполнен рядами веников, швабр, ведер и граблей, которых хватило бы на четыреста женщин. Он протянул мне метлу, несколько тряпок и ведро для мытья окон. Я взяла вещи и направилась в северное крыло. Поработав пару часов, я почувствовала, что впустую трачу время на мытье окон, которые и так были чистыми, и на подметание чистых тротуаров.
Через три часа я закончила работать на выделенном мне участке. Я подошла к кабинету мистера Кригера и сказала ему, что закончила. Я подумала, что он скажет: «Отличная работа, Ланселот! Можешь пойти в свою комнату и почитать, если хочешь».
Вместо этого он сказал: «Отлично! Возьми ведро воды и тряпки и помоги команде с восточной стороны». Затем он отвернулся, оставив меня стоять с раскрытым ртом.
Когда я уходила, я бормотала себе под нос о том, что мне не нравится мистер К. Я знала, что заключенным нельзя разговаривать друг с другом, но, пока мы работали во дворе, я узнала прозвища нескольких других женщин. В тот первый день я встретила Блю, Дрифтера, Голливуд, Кантри и Спаркл.
Эти женщины происходили из всех слоев общества. Их возраст варьировался от восемнадцати до тридцати пяти лет, а их преступления включали в себя подделку чеков, растление детей и даже убийство. Иногда я нервничала, когда начинала говорить с новой девушкой, потому что не знала, в чем ее преступление. Я не думала, что сама была намного лучше, чем другие, но я чувствовала себя неловко. Чтобы не мешать никому и держаться подальше от неприятностей, я решила проверять доску объявлений, чтобы найти работу за пределами тюрьмы. Карен сказала мне, что заключенные иногда снимали объявления с доски, чтобы не было конкуренции за эти позиции, поэтому я проверяла их дважды в день. На следующее утро по дороге на завтрак я проверила доску и увидела объявление о работе в центре Феникса. Работа была в офисе напротив капитолия штата, и я знала, что могу претендовать на должность машинистки. Я села рядом с офисом мисс Роулинс и ждала, когда она войдет во двор. Я была первой в очереди, и она поприветствовала меня: «Доброе утро, Ланселот. Чем могу помочь?»
«Я хотела бы подать заявку на должность в офисе хозяйственного управления».
Она поколебалась, прежде чем ответить. «Ну, ты пробыла здесь всего пару недель. Я очень сомневаюсь, что тебя выберут».
«Я хотела бы попробовать». Я заполнила необходимые документы и вернулась в свою комнату, произнеся небольшую молитву.
Карен сказала мне, что пять заключенных претендовали на одну и ту же должность. Три дня спустя мисс Роулинс позвала меня в свой офис и сказала: «Ну что, Ланселот, тебя выбрали для работы в хозяйственном управлении. Начинаешь завтра. Поедешь в своих тюремных синих джинсах и джинсовой рубашке. Всегда носи свой значок. Наружным работникам разрешено иметь три комплекта одежды от родных, и их можно носить на работу». Я поблагодарила ее и побежала обратно в камеру, чтобы сказать об этом Карен. На следующее утро я пошла на кухню, где персонал упаковывал обеды для работников за пределами тюрьмы. В пакет должны были положить яблоко, маленький пакетик чипсов и бутерброд. Двенадцать заключенных собрали свои обеды, и мы вышли на улицу, чтобы дождаться тюремного автобуса. Автобус подъехал к воротам, и полицейские стояли по обе стороны дверей, пока мы поднимались по ступенькам. Я села рядом с Барбарой, когда она открыла свой обед. Она сказала: «У меня два яблока и нет бутерброда!»
Сандра засмеялась и заглянула внутрь своего пакета. «У меня есть бутерброд, но внутри ничего нет!» – сказала она.
Мы все открыли наши пакеты. «Мы назовем это нашим обедом с сюрпризом», – сказала Барбара. Я посмеялась с остальными и была рада каждой крошечной шутке.
Однажды, когда я уходила с работы, я решила, что мне нужен карандаш, и подумала, что я смогла бы стащить его со своего стола. Я заточила карандаш, наклонилась и притворилась, что завязываю шнурки, и ловко сунула карандаш под ступню. Пока мы стояли возле офиса в ожидании автобуса, карандаш все время выползал из-под моей ноги. Когда автобус повернул за угол здания, я протянула руку, еще раз подтолкнула карандаш и поднялась по ступенькам автобуса.
Пятнадцать минут спустя мы остановились у ворот тюрьмы и вышли из автобуса. Мы стояли в одном ряду, ожидая, пока охранники решат, как нас обыскивать в тот день. Я молилась, чтобы охранник не обыскал меня, потому что я знала, что никудышный карандаш #2 не стоил того, чтобы получить негативный отчет. Каждую ночь охранники случайным образом отбирали заключенных для обыска. Я наблюдала, как полицейский по фамилии Андерсон отсчитывал порядок до каждого третьего заключенного, и я считала вместе с ним. Я была бы номером два в подсчете, если он не изменит порядок. К счастью, меня в тот полдень не выбрали. Я тяжело вздохнула, когда шла через двор в свою камеру.
Мне нравилось работать в городе. В рамках своих обязанностей я ежедневно ходила в здание капитолия штата, чтобы доставлять туда почту. Я чувствовала себя почти нормальной, разве только мой значок отделял меня от постоянных сотрудников офиса. После нескольких недель своей новой работы меня стал волновать лишний вес, потому что я сидела за столом весь день. Мои джинсы стали сидеть туже, поэтому я решила больше не есть лишний кусок хлеба и картофельные чипсы. Каждый вечер после обеда несколько человек ходили по дорожке во дворе, и однажды я присоединилась к ним. Я считала круги с помощью сорока двух крошечных камешков, которые я подобрала перед прогулкой: я несла их с собой в кармане, и каждый раз, когда я пересекала определенную точку на дорожке, я бросала камешек. Когда мой карман становился пуст, я прошла четыре мили. Затем я посчитала количество шагов, необходимых для одного круга по дорожке, и умножила его на сорок два, чтобы вычислить количество шагов, которые я проделывала каждый вечер. Боже правый! Я пристрастилась к ходьбе! И моя зависимость к ведению счета вернулась.
Чтобы прекратить вести счет, я начала снова читать. Я прочитала несколько книг о тюрьмах и узнала, что самые плохо обеспеченные библиотеки в стране находятся в тюрьмах, и все же заключенные читают в пять раз больше книг, чем люди на свободе. Ко мне пришла интересная мысль: почему бы не написать каким-нибудь издательствам и попросить их пожертвовать книги в нашу библиотеку? Поэтому я просмотрела полки с книгами, взяла книги шести издателей и записала их адреса. Вернувшись в свою камеру, я написала письмо каждой компании, объяснив нашу ситуацию в «ЖЦА» и спросив их, рассмотрят ли они возможность пожертвования книг. После рассылки писем я забыла об этом деле.
Спустя три недели библиотекарша Эми Притчетт позвала меня в свой кабинет и спросила: «Ты что задумала?» Указав на пять ящиков на полу своего офиса, она закричала: «Посмотри на это! Ты знаешь, что я могу тебе за это выписать выговор? Я могу тебя отправить в изолятор!»
«Извините. Я не знала, что сделала что-то не так».
«Знаешь, что было бы, если бы все четыреста заключенных писали письма, как ты? У нас появились бы теннисные туфли, походное снаряжение, тренажеры, инструменты для рукоделия и все, что только можно себе представить!»
«Извините».
«Ну, раз они уже здесь, я думаю, можно их оставить». Затем она добавила немного более спокойным голосом: «Можешь взять двенадцать книг, пока мы не поставили их на полки»
«Но я не могу прочитать двенадцать книг за пять дней. И нам можно хранить книгу только пять дней».
«Ну, тогда возьми двенадцать книг и оставь их в моем кабинете. Когда прочитаешь одну, вернешься сюда и возьмешь следующую. Но не говори никому об этом. Понятно?»
«Да, мисс Притчетт. Спасибо вам». Я вышла из ее кабинета с одной книгой, тихо закрыла дверь и вздохнула. Я решила, что стоит ознакомиться с тюремными правилами, прежде чем предпринимать следующее доброе дело.
Когда я однажды вечером пришла домой с работы, я посмотрела на свой календарь и сказала Карен: «Завтра 21 июня ‒ первый день лета, самый длинный день в году и мой шестьдесят первый день рождения». Убрав календарь, я добавила: «Я впервые буду отмечать свой день рождения вдали от семьи».
Карен улыбнулась: «Мы все споем тебе «С днем рождения», когда ты проснешься, хорошо?»
Со смехом я ответила: «Хорошо, это я осилю».
На следующее утро шоколадный кекс от Барбары, маленький пакетик с сырными чипсами, который Грейс купила на деньги за мытье окон, и крошечная металлическая коробочка от Карен лежали на столике рядом с моей кроватью. Три моих подруги, должно быть, положили их туда после того, как я заснула. Коробочка, которую мне подарила Карен, была ее контейнером для таблеток нитроглицерина. Я сказала: «Карен, не нужно было мне ее дарить. Тебе она нужна для таблеток».
«Медсестра сказала мне, что их не стоит держать в металлическом контейнере» – улыбнулась она, после чего обняла меня.
«Я хочу, чтобы она была у тебя».
«Огромное тебе спасибо. Я буду ее беречь. Ты уедешь через две недели, и что мне делать после этого?»
Она шутливо хлопнула меня по щеке и сказала: «У тебя все будет хорошо. Ты сильная». Я подумала, что не могу больше полагаться на помощь других, пока отбываю наказание. Мне нужно научиться заботиться о себе.
Тем вечером я разговаривала с сыном, и он пожелал мне счастливого дня рождения. Мы посмеялись после того, как я сказала ему: «Мне так тут промыли мозги, что я бегу и стою в каждой очереди, которую вижу. Сегодня я получила упаковку туалетной бумаги, две банки газировки и гигиенические салфетки, и у меня уже шестнадцать лет не было месячных». Более серьезным тоном я добавила: «Когда-нибудь я буду стоять в очереди на выход отсюда».
«Это будет самая длинная очередь из всех», – тихо сказал он.
Через пару дней после дня рождения я лежала на своей койке и читала «Большую книгу анонимных алкоголиков». Я прочитала историю о том, как доктор Боб и Билл У. начали программу «АА» и как они методом проб и ошибок определили, что не могут оставаться трезвыми, если не помогают другому больному алкоголику. Я решила, что мне нужно найти другого игрока, чтобы помочь ему избавиться от зависимости. Во дворе должна быть другая женщина с зависимостью, потому что во всем комплексе играли в азартные игры. Большинство заключенных посещали игры в бинго раз в неделю в столовой, и многие из них толпились за закусочными столами, играя в карты. Когда одна из заключенных выкладывала на закусочный стол белый лист, это означало, что здесь играют в карточную игру. Можно было играть на сигареты, еду или услуги. Азартные игры бурно процветали! Некоторые из охранников брали деньги заключенных и отправляли лотерейные билеты обратно в учреждение.
На следующее утро я посетила офис мисс Роулинс и попросила ее проверить список заключенных, чтобы узнать, сможет ли она найти другую девушку с проблемой с азартными играми. Мне хотелось найти кого-то, кто совершил преступление, подобное моему.
Два дня спустя мисс Роулинс позвала меня в свой офис и сказала: «Я нашла девушку, которая отбывает наказание за похожее преступление». Вручив мне листок бумаги, она добавила: «Вот ее имя». Я посмотрела на лист. На нем было написано «Фрэн Мартин». «Фрэн отправили сюда из Тусона. Она отбывает срок от пяти до семи лет за хищение денег своего работодателя».
Я поблагодарила мисс Роулинс и после обеда стала спрашивать людей во дворе, знает ли кто-нибудь Фрэн. Вскоре я нашла ее на скамейке, где она разговаривала с несколькими молодыми заключенными. Минуту я понаблюдала за ними. Одна из девушек сидела, сколупывая краску с закусочного стола, пока слушала Фрэн. Другая девушка сидела, опершись головой на руки и, казалось, внимательно слушала каждое слово. Я подошла и похлопала Фрэн по плечу. «Это ты – Фрэн Мартин?» – спросила я.
Она тепло улыбнулась мне и ответила: «Да, это я».
«Могу я поговорить с тобой пару минут?»
Она кивнула: «Конечно». Она взяла свою банку с Pepsi и маленькую красную тетрадь.
Улыбнувшись двум другим заключенным, она сказала: «Скоро вернусь».
Мы сели за пустой стол, и я присмотрелась к Фрэн. Это не преступник, подумала я. Она хорошая женщина. Ее элегантные густые черные волосы дополняли ее бледный цвет лица. Ее грустные глаза предавали ее широкую улыбку. «Извини, что отвлекла тебя от разговора с друзьями, – сказала я, – но мне нужно поговорить с тобой».
«О, все в порядке. Дебби и Джанет оба здесь совсем недавно. Они плохо умеют читать и писать. Я обучаю их при каждом удобном случае».
«Как мило с твоей стороны». Фрэн покраснела и пожала плечами. «Фрэн, меня зовут Мэрилин. Я раньше жила в Юме. Я слышала, ты из Тусона».
«Да, оттуда».
«Надеюсь, ты не против, но я спросила куратора о том, есть ли здесь кто-нибудь с проблемой с азартными играми».
Как провинившаяся школьница, она перестала улыбаться. «Вот как?», – сказала она.
«Да. Я здесь из-за того, что присвоила деньги для игры, и мне нужно поговорить с кем-то, кто сделал то же самое».
Фрэн посмотрела на свои сложенные руки. «Это правда», – сказала она. «Я присвоила много денег своего работодателя. Я все проиграла…» Расправив плечи, она добавила: «Я работала секретарем в юридической фирме в Тусоне. Однажды меня захлестнула вина, и я пошла к своему начальнику и во всем призналась. Он взял телефон и позвонил в полицию, и они арестовали меня».
«Я знаю, что наши азартные игры доставили нам массу неприятностей, – сказала я, – но я думаю, что мы можем помочь друг другу, пока мы обе здесь. Ты когда-нибудь была на собрании «Общества анонимных игроков»?»
Она с силой сглотнула: «Нет, у меня не было возможности пойти на собрание перед тем, как судья меня сюда отправил».
«Я посещала собрания пять месяцев до вынесения приговора, и я многое узнала об игровой зависимости». Мы проговорили много часов за тем закусочным столом, рассказывая о жизни в тюрьме и о том, как «Общество анонимных игроков» могло помочь нам обоим.
Продолжение следует…
Блин — это жестоко. Так замазать и не писать. Действительно очень хочется надеяться что продолжение следует. Автору статьи (TRIFONOFF) огромное спасибо и очень хочется надеяться что ТТР будет продолжать литературную линию на своем форуме.