Раздавленная слотами – часть 2

Сегодня вторая часть воспоминаний Marilyn Lancelot об обратной стороне мира азартных игр.

Мы проговорили несколько часов. Когда я легла спать той ночью, я долго лежала без сна, снова переживая весь день. Рано утром, до того, как начался этот кошмар, я стояла на кухне в своем синелевом халате, с бигуди в волосах, и замешивала тесто для домашнего хлеба. Пока я месила тесто, запах теплых дрожжей напомнил мне о маме, которая так же пекла хлеб много лет назад в Мэне. Я редко виделась с мамой, и я улыбалась, катая тесто по старой деревянной доске. Она дала мне эту доску десять лет назад. Я могла бы приходить к ней в гости раз в год, если бы не проводила все свои выходные в казино.

Когда я замешивала тесто на доске, я чувствовала облегчение, что никто не звонил мне с работы. Прошло четыре недели с тех пор, как Джон Флетчер уволил меня по не связанной с этим делом проблеме. Это могло означать только одно: никто не нашел поддельные чеки, которые я обналичивала. Я стала напевать «Please Release Me» – песню, звучащую по радио. Возможно, моя жизнь вернулась бы на круги своя, и я могла бы найти другую работу и, может быть, снова начать играть на деньги, в этот раз более серьезно. Но теперь я вела бы себя осторожнее.

Наша немецкая овчарка Эйс прервала мое пение лаем. Я вытерла с рук муку и подошла к окну. На подъездной дорожке была припаркована белая машина с надписью «пограничный патруль» на дверях. Мы жили близко к мексиканской границе, поэтому было обычным делом видеть патрульные машины, разыскивающие мексиканских нелегалов. Полицейский сидел в машине, наблюдая за Эйсом, и ждал, что пес будет делать. Эйс выглядел так, будто был способен откусить человеку ногу, прежде чем тот смог бы развернуться и убежать. Я решила, что будет лучше выйти на улицу и придержать его за ошейник. Я затянула пояс халата и открыла входную дверь. Намереваясь помочь офицеру, я была благодарна, что он приехал не за мной.

Когда я приблизилась к полицейскому, еще шесть машин подняли пыль на дорожке к дому (две из пограничного патруля, две из дорожного патруля и две из управления шерифа) и остановились позади первой машины. Двери патрульных машин открылись одновременно, и десять полицейских в форме вышли и окружили меня. Я подумала, что они, наверное, приехали, чтобы защитить меня. Если бы они приехали за мной, им бы нужна была только одна машина. Нелегалы, должно быть, прячутся в кустах моего олеандра! Я чувствовала себя в безопасности, когда все эти полицейские машины окружили мой дом. А потом ко мне подошел человек с бумагой в руке и сказал: «Мэм, детектив Джейсон».

«В чем дело?» – спросила я.

«Вы Мэрилин Ланселот, мэм?»

Я кивнула в ответ.

«У меня ордер на обыск вашего дома».

Мое сердце замерло. Они искали не мексиканских нелегалов. Они знали!

Я была к этому совсем не готова. У меня в голове заиграла музыка из фильма «Челюсти». Стоило догадаться, что это был просто вопрос времени.

Детектив спросил, могут ли они войти внутрь. Заставив себя переставлять одну ногу за другой, я вернулась на кухню, и полицейские проследовали за мной. Двое полицейских подошли к задней части дома, а трое или четверо остались впереди у дороги.

Другие последовали за мной внутрь. В течение семи лет я подделывала чеки в компании Metro Fertilizer, и за это время я пережила множество ночей, наполненных ужасными снами о том, что произойдет, если меня поймают. Я представляла себя, толкающей вперед продуктовую тележку по Четвертой авеню или спящей под деревом у канала. Просто еще одна бездомная. О чем я думала все эти годы? Теперь я была уверена, что не думала вовсе!

Я подумала о своем начальнике и о том, как он мог так поступить со мной. Разве он не знал, что я верну деньги? Я спросила детектива, можно ли мне позвонить, и он дал согласие. Я набрала номер с работы, и Сандра – жена Джона Флетчера, ответила: «Доброе утро, компания Metro Fertilizer».

Я выдавила из себя: «Сандра, как ты могла? Что вы со мной делаете?»

Без эмоций Сандра ответила: «Мэрилин, мне нельзя с тобой разговаривать. Ты совершила ужасный поступок». Она повесила трубку. Я положила телефон на место.

Я хотела закричать, я ведь только одолжила деньги! Они мне были нужны, чтобы выиграть джекпот. Я бы вернула каждый пенни! Ошеломленная отсутствием сострадания у Сандры, я опустилась на кухонный стул.

Позже Кэти сказала мне, что, когда полиция была в доме, она побежала в соседний дом к своей младшей сестре, Джуанни, чтобы рассказать ей, что случилось. Стуча в дверь, она закричала: «Открой дверь, Джуанни!»

«В чем дело?» – спросила Джуанни.

«Нам надо к маме. Мы ей там нужны».

«Да что происходит?»

Кэти закрыла глаза и сказала: «Ее арестовали».

«За что?»

«Просто пошли к ней», – умоляла Кэти.

Кэти сказала мне, что Джуанни выглянула в окно, увидела полицейские машины повсюду и крикнула: «Боже мой!» Она ворвалась в спальню, схватила Тайлера, прибежала ко мне домой и обнаружила, что я сгорбилась за кухонным столом, а полицейские стояли вокруг.

«Что происходит?» – крикнула Джуанни. «В чем дело?»

«Меня арестовали», – прошептала я и затянула пояс халата.

«За что?»

«Хищение», – пробормотала я.

«Господи», – сказала она. «Поверить не могу. Только не ты, мам. Зачем?»

Я не смогла ответить. Я пожала плечами и покачала головой.

Джуанни смахнула слезы, наблюдая, как полицейские раскидывают мое белье из ящиков, проверяют одежду в шкафах, смотрят под кровать. Моя спальня выглядела как зона военных действий. Каждые несколько минут они звали меня, чтобы спросить, где находится тот или иной предмет. Детектив Джейсон спросил, есть ли в доме оружие, и я ответила: «Нет». Час спустя моя челюсть отвисла, когда я вошла в спальню и увидела четырнадцать винтовок на полу. Я была ошеломлена. Я никогда не связывала слово «оружие» с «охотничьими винтовками». Мой отец использовал эти винтовки, чтобы охотиться на оленей и кормить нашу семью. Оружие использовали, чтобы убивать людей.

Джуанни делала все возможное, чтобы утешить меня. «Боже мой! Арестовали? Я тебя люблю, мам, всем сердцем. Я сделаю все, чтобы помочь тебе выбраться из этой ситуации». Обхватив меня руками, она прошептала: «Ты меня все время подбадривала и говорила: «Все хорошо, дорогая». Мам, теперь я хочу подбодрить тебя и сказать: «Все хорошо, мам». Но она ничего не могла сделать.

Я уставилась на серую массу теста на кухонном столе. В 7:15 того солнечного декабрьского утра Челси в танце зашла на кухню. Обычный день. Она была красивая и чуткая – именно эти качества любая бабушка ценит во внучке. Дамиан – первенец Бев, последовал за ней вниз по лестнице. Будучи на год старше, он не танцевал, зайдя в комнату. Они сели завтракать, немного поддразнивая друг друга, а затем вышли со своими учебниками за дверь, типичный школьный день. Когда они шли к дорожке, я вспомнила, как сказала Челси: «Я тебе дам теплый кусок домашнего хлеба, когда придешь домой из школы». Это обещание я давала много раз и часто нарушала из-за казино.

Пару дней спустя Челси рассказала мне, что произошло в школе утром моего ареста. В девять часов утра у нее расстроился желудок, и она пошла к медсестре. Из школы позвонили домой и попросили ее забрать. Детектив сказал, что мне нельзя покидать дом, и Кэти вызвалась доехать на моей машине в школу. Подойдя к машине, она наклонилась и прошептала Челси: «В доме бабушки полиция. У нее неприятности».

По дороге домой Кэти свернула с грунтовой дороги и припарковала машину. Она открыла багажник и сказала Челси: «Нам нужно убрать все бумаги из багажника». Они начали вышвыривать бумаги, папки, книги и пустые коробки.

Челси сказала: «Бабуля в беде? А дома полиция? Я точно знаю, что бабушка никогда ничего не делала, чтобы попасть в неприятности».

Позже она рассказала мне, что она почувствовала, когда они с Кэти подъехали к дому и увидели дорожку, полную полицейских машин. Ее зеленые глаза распахнулись, когда она наблюдала, как полицейские обыскивают мою спальню. Бумаги с моего стола покрывали кровать. Внучка подошла ко мне, пока я сидела за кухонным столом и вертела в руках коробку салфеток.

Она посмотрела на меня, а затем на тесто для хлеба на столе. Раз ей стало плохо в школе, то сейчас она, наверное, чувствовала полное ошеломление. Кажется, все на кухне двигались в замедленном темпе.

Челси обхватила меня руками и крепко обняла. Я прошептала ей на ухо: «Наконец-то это закончилось». Уверена, она меня не поняла.

Когда мы закончили обниматься, Челси взяла миску с тестом и, не говоря ни слова, накрыла ее полотенцем и отнесла в холодильник. Позже она сказала мне: «Я не знала, будешь ли ты когда-нибудь снова печь хлеб».

После того, как полиция закончила поиски, детектив велел мне снять бигуди с волос и одеться. Он сказал, что им придется отвезти меня в участок, чтобы ответить на несколько вопросов. Челси наблюдала, как они вели меня к одной из полицейских машин. Позже она сказала мне: «Я не могла поверить, что ты едешь в тюрьму! Ты всегда заботилась обо мне и Дамиане». Всего три недели назад я отвезла ее в Лафлин на ее двенадцатый день рождения. Я думала, что внукам нравились выходные в казино, но позже я узнала, что они там хулиганили: Челси звонила в разные номера и делала заказы на обслуживание, а Дамиан дергал ручки пожарной сигнализации. Я же была занята азартными играми.

Возможно, однажды я смогу загладить вину перед ними, но сегодня мне нужно было немного отдохнуть. Я не знала, вымоталось ли мое тело или мой разум. Я не могла уснуть, и, когда я посмотрела на часы, было 4:30 утра. Наконец я заснула и через пару часов проснулась, надеясь, что это был всего лишь сон, но одежда по-прежнему была разбросана по комнате. Что мне стоило сделать в первую очередь? Я вспомнила о своем страховом полисе, с которого я могла обналичить деньги и использовать их для оплаты оставшегося залога. Я быстро оделась, выпила чашку кофе и поехала в город к своему страховому агенту. Мне было стыдно сказать правду, поэтому я просто сказала ему, что мне нужны деньги из-за чрезвычайной ситуации. Я взяла чек в тот же день, чтобы оплатить остаток залога. Мне разрешили остаться дома до суда, который назначили на май. В тот день в газете была небольшая статья о моем аресте, и мне позвонили несколько друзей. Барбара – одна из моих лучших подруг, спросила: «Что случилось? Должно быть, в газете была опечатка о сумме денег».

«Нет, Барбара, это не ошибка». Никто, ни семья, ни друзья, не знали о моей проблеме с азартными играми или о том, что я присвоила деньги, чтобы поддерживать эту свою привычку.

Встречи с адвокатом стали более частыми. Когда я пришла в его офис в первый день после освобождения, он вытащил манильскую папку, и я увидела на ней слово «Хищение».

«Какое неприятное слово», – сказала я.

«Это точно».

«Что со мной будет?»

«Мэрилин, ты украла много денег! Ты можешь получить испытательный срок или быть приговоренной к тюремному заключению на срок от двух до двадцати четырех лет в женской тюрьме Аризоны. Это зависит от того, как мы выстроим твою защиту. Сначала расскажи мне всю историю. Ничего не утаивай, и не ври мне».

Глубоко вздохнув, я сказала: «Ну, я думаю, это началось семь или восемь лет назад…, когда я поехала в Рино на турнир по боулингу. Я сыграла там и выиграла пару небольших джекпотов… Я выиграла примерно четыре тысячи долларов. Я подумала, что это весело и легко, и я ничего не знала об азартных играх. Никто в моей семье не играл. Я помню, как ходила пару раз на скачки и бинго, но они мне не понравились. Я никогда не слышала о том, чтобы кто-то попал в неприятности из-за азартных игр. После того, как я вернулась домой с турнира, я только и думала, что об игровых автоматах. Я уговорила Томми ездить в Лафлин пару раз в месяц. А потом… наверное, я пристрастилась».

«Как это, пристрастилась?»

«Ну, я не могла остановиться и ездила в казино в Лафлине каждые выходные. Я пыталась остановиться… Правда. Наверное, я подсела на азартные игры так же, как на алкоголь».

«Ты алкоголик?» «Да, но я не пила алкоголь более двадцати лет. Я не знала, что могу угодить в другую зависимость. На сотнях встреч «Общества анонимных алкоголиков» никогда не упоминали о замене одной зависимости другой».

«И что было потом?»

«Я не думала, что азартные игры могут быть проблемой. Я даже брала родных с собой, потому что хотела, чтобы они тоже повеселились. По крайней мере, я думала, что мне было весело. У нас были бесплатное питание и номера, и все звали нас по имени». Я понизила голос и сказала: «Ну, наверное, все это было не совсем бесплатно».

«Нет, Мэрилин, не бесплатно».

«Я была в порядке в течение первых двух лет, а затем я стала проигрывать…, и много. Я думала, что это просто невезение. Я использовала свои кредитки, чтобы получить больше денег. Я подумала, что, возможно, я что-то не так делаю, поэтому я снова прочитала инструкции на автоматах. Я даже покупала книги по азартным играм. Я чувствовала, что схожу с ума. Когда я возвращалась домой каждый воскресный вечер, я пыталась придумать, как расплатиться по кредитным картам».

«И тогда же ты начала выписывать чеки в компании по производству удобрений?»

«Да. Каждый раз, когда я выписывала чек и подписывала его именем начальника, я говорила себе: «Это – последний раз». Но потом все повторялось. Я даже сделала себе маленькие заметки с большим словом «нет» на них и наклеила их на стол, но это тоже не помогло. Я все думала, что выиграю джекпот и верну компании деньги, но продолжала углубляться в игру и выписывать больше чеков. Все вокруг меня выигрывали, и я думала, что когда-нибудь настанет мой черед. Чем больше я проигрывала, тем больше я тратила, чтобы попытаться вернуть все деньги. В некоторые выходные было очень страшно. Я приходила в офис рано утром по понедельникам, чтобы никто, кроме меня, не смотрел почту. Я не могла позволить себе не явиться на работу».

«Как долго ты играла?»

«Я не начинала играть, пока мне не исполнилось пятьдесят. Я проработала в компании по производству удобрений три года, прежде чем начала ходить в казино. Именно тогда я стала подделывать чеки, и я знала, что, как только я добьюсь успеха, я верну все деньги и меня простят».

«А затем, 12 ноября, Джон позвал меня в свой кабинет и сказал: «Закройте дверь». Он грозно посмотрел на меня и добавил: «Я узнал, что Вы покупали дрель в строительном магазине и подписались моим именем на квитанции. Немедленно забирайте вещи и покиньте офис».

«Я не знала, что сказать, поэтому повернулась и вышла из его кабинета. Тогда Джон не знал, что я присваивала деньги. Я честно жила всю жизнь и никогда ничего не крала. А теперь вот, до чего я докатилась».

«Почему они не остановили тебя до этого?»

«Не знаю. Бухгалтеры-ревизоры приходили раз в месяц, чтобы проверить отчетность, но я скрывала пропавшие деньги в разных деловых книгах. На одной неделе я выписывала чеки из инвентаря, а в следующем месяце добавляла их к счетам за ремонт. Аудиторская фирма приезжала из Феникса раз в год, чтобы провести трехдневную проверку. Было сложно пытаться удержать все в голове… И скрывать свои действия».

«Дома я тоже все скрывала. Я стала настоящим секретным агентом и арендовала почтовый ящик, чтобы никто не видел мои банковские выписки или счета по кредитным картам. Томми спросил меня, зачем я арендовала почтовый ящик, и я сказала ему, что не хотела, чтобы Дамиан или Челси забирали почту, ведь они могут потерять какое-нибудь важное письмо».

«Я помню, как сказала Томми, что мы должны купить радар-детектор и Си-Би радиостанцию, потому что, если нас остановят за превышение скорости, мы опоздаем в казино. Мы не могли позволить себе штраф за превышение скорости, потому что это означало бы меньше денег на азартные игры. Мне больше не понадобится почтовый ящик, радар-детектор или Си-Би радиостанция… Все будет по-другому. Каждый раз, когда мы выходили из дверей казино, я говорила: «Я никогда сюда не вернусь».

Стэн тихо сказал: «Ну и история. Я всегда удивлялся, почему ты никому не позволяешь с тобой сблизиться».

«Я знаю… Моя жизнь – это одна большая уродливая тайна. Знаешь, Стэн, так странно: азартные игры не были похожи ни на что, что я когда-либо делала до этого. Когда я пила, я прекращала, когда теряла сознание, даже если оставалась выпивка. Когда я переедала, я прекращала, когда больше не могла есть, даже если оставалась еда. Но с азартными играми такого не было. Когда я играла, я могла обходиться без еды, питья или сна и все равно продолжать играть. Я останавливалась только тогда, когда заканчивались деньги. Я всегда была ответственным человеком, и меня очень беспокоило, что я сую столько денег в эти автоматы».

«Рассмотрев обвинения против тебя, я вижу, что они привели их как пункт 1 – уголовное преступление класса 2, пункт 2 – уголовное преступление класса 5, и пункт 71 – уголовное преступление класса 3. Это семьдесят одно преступление. Нам нужно собрать любую информацию о твоих проблемах с азартными играми, чтобы судья мог ее рассмотреть. Я не помню, чтобы такое дело рассматривалось в судах Юмы. И я настоятельно рекомендую тебе позвонить и разузнать, где можно найти программу двенадцати шагов для игровой зависимости».

Продолжение следует…