“Опасные коэффициенты”. – Часть 1

TTR Blog публикует первую часть из мемуаров Марисы Ланкастер «Опасные коэффициенты. Внутри миллиардной индустрии ставок». Статья продолжает тему длительного противостояния оффшорных игорных операторов и властей США, длящегося уже более 30 лет (!).

TTR Blog ранее затрагивал аспекты этой борьбы в статьях «Pinnacle – игра вне закона» и “Absolute Poker (Стрит Флеш) — “Рейс в тюрьму” Часть 1″.

Если в двух последних речь шла об оффшорном интернет-гемблинге, то действие настоящей статьи разворачивается в эпоху так называемого «телефонного беттинга» конца 80х, начала 90х, когда ставки принимались по телефону. Именно с «телефонного беттинга» и началось то, что в последствии трансформировалось в азартные игры в интернете.

Об авторе

Мариса Ланкестер родилась в Риме. Мать была из Германии, отец из Англии (работал в Нью-Йоркской штаб-квартире ООН). Мориса выросла в Нью-Йорке, получила блестящее образование, и отличалась модельной внешностью. Увлекалась автомобильными гонками. Живой ум, обаяние, жажда больших денег и приключений, привели ее в мир нелегального игорного бизнеса.

В июне 1987 Мариса была арестована в Лос-Анджелесе, США по обвинению в проведении нелегальных игорных операций. Полиция Лос-Анджелеса, при содействии двух информаторов ФБР, осуществило налет на офис Рона «Сигара» Сакко, одного из крупнейших нелегальных букмекеров США тех времен. По результатам рейда Мариса была арестована вместе с 6 другими сотрудниками.

После этого, в конце 80х, Мариса вместе с остальными сотрудниками нелегальной букмекерской конторы переехала в Санто-Доминго, Доминиканская Республика, где гемблинг был формально легален.

Из Доминиканской республики они продолжили свои нелегальные игорные операции, нацеленные на американский рынок.

Наша история начинается в 1992 году, когда объем принимаемых ими по телефону ставок от игроков из США достиг уровня $100,000,000 / .мес (в долларах 90х).

Санто-Доминго, 8 января 1992 г.

Позже, когда я оглянулась назад, я поняла, что солдат, направивший пистолет в мою голову, напугал меня меньше, чем конфискация моего паспорта. Теперь у меня не было возможности убраться с острова. Я должна была оставить свой паспорт дома, сказала я себе. Я не должна была идти на работу рано. У меня было достаточно времени, чтобы предаться бессмысленным обвинениям, когда я сидела запертой в грязной, кишащей крысами доминиканской тюрьме. В этой бетонной крепости жара была настолько сильной, что даже стены вокруг меня вспотели.

УТРО НАЧАЛОСЬ, как и любое другое в городе Санто-Доминго.

Яростный хор автомобильных гудков раскалывал тяжелый тропический воздух, предупреждая меня об отключении электроэнергии еще до того, как я столкнулась с массивной пробкой. Отключения электроэнергии были характерной чертой повседневной жизни на острове, результатом нестабильного правительства под председательством слепого восьмидесятилетнего президента Хоакина Балагера. Бедность, широко распространенная коррупция, политические «исчезновения» и перебои в подаче электроэнергии были отличительными чертами эпохи. Неосвещенный светофор бесполезно свисал с застрявшего перекрестка. Было слишком поздно, чтобы избежать запутанного движения. Вместо этого я переключилась на первую передачу, ожидая своей очереди позади других машин на Авенида Тирадентес.

Санто-Доминго был городом опьяняющих контрастов — место, где крайняя нищета соседствовала с невообразимым богатством. Я любила этот город с момента, когда я приехала, почти пять лет назад, хотя мои впечатления и отличались от опыта бесчисленных других американских эмигрантов, привлеченных легкими деньгами, бесконечными пляжами и тропической погодой. Чтобы расцвести в ужасной красоте Санто-Доминго, требовался определенный тип личности — упрямый, упругий, решительный.

Когда я сидела в бордовом море хрома, стук в лобовое стекло отвлек меня от моих мыслей. Старик с гнилыми зубами наклонил ко мне большую картонную коробку и указал на полдюжины новорожденных щенков внутри. Я покачала головой. Он ушел, чтобы попытать счастья с водителями позади меня.

Впереди ничего не двигалось. В другой день я бы начала паниковать. В моей сфере деятельности поздно приходить на работу было невозможно. В первый раз вас предупреждали, во второй — увольняли. Однако сегодня у меня было много времени. Я включила кондиционер и радио, пытаясь заглушить непрерывные звуки автомобильных клаксонов, гудящие со всех сторон.

Двадцать минут спустя я добралась до тихой, усаженной деревьями улицы, где находилась наша вилла. Все дома в Сальвадоре Стурле выглядели аккуратно и единообразно: с трех сторон окружены высокими стенами с тяжелыми коваными воротами, защищающими вход. У нашей виллы также был садовник, ухаживающий за газоном, и вооруженный охранник, патрулирующий помещение. Единственная разница между нашей виллой и другими в этом жилом районе была в том, что на самом деле никто не жил здесь.

Я припарковала свою маленькую синюю Дайхатсу рядом с красным чероки Роджера, заперла ее и сунула ключи в джинсы. Охранник открыл ворота, и я направилась к задней части дома. Изнутри открытой боковой двери я услышала треск транзисторного радио.

Заглянув на кухню, я увидела Римо, наклонившегося над стойкой и очищающего гору картофеля. Я подкралась и схватила его за талию. Он уронил нож и развернулся, его серые глаза метнулись между мной и часами, установленными на стене. «Я не верю в это!» — воскликнул он. «Вы рано!»

Я вошла в бывшую столовую виллы. Теперь это было известно как Большой Офис. Кармин сгорбился над своим столом, яркая гавайская рубашка свисала с костяного тела. Его глаза, увеличенные до толстых очков в форме совы, комично расширились, когда он увидел меня. Прежде чем он успел что-то сказать, из соседней комнаты разразился приступ кашля. Я заглянул внутрь. Роджер изучал форму гонок сдвинув брови, поочередно затягиваясь Мальборо и глотая черный кофе.

Офис работал по строгому графику. Оба сотрудника были заняты подготовкой к безумному дню впереди. Через двадцать минут прибыл фургон компании, высадив первую группу клерков. Вторая группа прибудет вскоре после этого. Через час телефоны будут звонить непрерывно, принимая тысячи ставок со всех концов Соединенных Штатов.

Я сидела за своим столом. У Роджера был еще один приступ кашля в соседней комнате. «Время начинать, Роджер!» — позвала я.

Роджер управлял Малым офисом, где ставки на одну игру ограничивались всего лишь 2000 долларов. Я позвонила Кармине в Большой Офис. Мы брали ставки у профессиональных игроков, клиентов, которых мы называем «мудрецами» или «умными деньгами». Таких людей, чьи ежедневные ставки могут составить 100 000 долларов.

Я была зависима от прилива адреналина, который начинался вместе с работой. Но на данный момент, однако, было нечего делать. Телефоны молчали, кабины, разделявший офис, были пусты.

Внезапно тишина была разрушена громкими криками снаружи. Я выглянула в окно, и мое сердце сжалось в тревоге. Волны тяжеловооруженные солдаты перепрыгивали через стену нашей виллы. Отряд пулеметчиков в боевой форме бросился через дорогу. Наш охранник бросил свое оружие и был жесток положен на землю.

«Что, черт возьми, происходит?» Кармин ахнул, когда мы выглянули в окно. Все больше и больше солдат перепрыгивали через стену. Звук их тяжелых кожаных сапог, стучащих по бетону, становился все громче и громче. Роджер прибежал в тревоге.

Это переворот, подумала я. Это должно быть революция! Страна долго кипела от недовольства. Это была бы не первая политически нестабильная страна в регионе, где происходили подобные вещи.

Никакое другое объяснение не имело смысла. Я потянулась к ближайшему телефону и начала набирать номер Тони. Он бы знал, что делать.

С криками и грохотами солдаты ворвались в дом с нескольких разных направлений. Я услышала, как стекло разбилось, а затем хрустело под тяжелыми ботинками. Они ворвались в комнату с оружием в руках, крича на нас по-испански, чтобы мы подняли руки. Среди шума я услышала, как Тони отвечает на звонок. Кто-то крикнул: «Брось трубку!»

«Не входи!» Выпалила я. Кровь в моих ушах заглушала все остальные звуки. Я застыла, увидев, как Кармин и Роджер, обоим их которых было под шестьдесят, были грубо поставлены лицом к стене.

«Брось трубку! СЕЙЧАС!” Молодой солдат наступал на меня.

Я смотрела на него, но крепко держала трубку. Тони нужно было услышать, что происходит. Солдат поднял руку, чтобы ударить меня. Я вздрогнула. Когда он подошел ближе, он остановился и сделал шаг назад. Хотя на мне была бейсболка и бесформенная мешковатая футболка, он сразу меня узнал. Для него я была девушкой из Констанцы, очаровательной блондинкой, которая соблазнительно бездельничала на лодке, усыпанной подушками. Рекламный ролик постоянно показывался по местным каналам.

Двери террасы распахнулись, и наш адвокат Густаво Флорес был бесцеремонно вброшен внутрь. У меня никогда не было большой уверенности в способностях Густаво как адвоката. Однако сейчас его покрасневшее, напряженное лицо было желанным зрелищем. Он всегда хвастался своими мощными связями. Конечно, он положит конец этому безумию.

Густаво комично развернулся, прежде чем восстановил равновесие. Он выпрямился и, собрав все возможное достоинство, натянул рубашку на брюхо. Его глаза вспыхнули от негодования, и он обратился к солдатам громким голосом: «Сой Густаво Медина Флорес. Abogado!»

Все глаза повернулись к адвокату, и в комнате воцарилось молчание. Затем один из солдат злобно врезал прикладом винтовки в живот адвоката Густаво, повалив последнего на пол.

Положите трубку.

Я отвела взгляд от Густаво и обнаружила, что смотрю в дуло пистолета. Молодой солдат, удивленно уставившийся на меня, снова пришел в ярость.

Низким, опасным голосом он сказал: «Положи… телефон… немедленно».

Я позволила трубке выскользнуть из моей руки на пол, надеясь, что Тони услышал достаточно.

Густаво оттащили в угол комнаты. Меня толкнули на противоположную сторону, рядом с Кармином и Роджером. Один из солдат опустошил большой мешок, полный наручников, высыпав их на стол Кармин. Нам приказали повернуться лицом к стене, а наши запястья были плотно скованы за спиной.

Я закрыла глаза и сконцентрировалась на борьбе с подступающей волной паники. Я сказала себе, что это не более чем шокирующая попытка местной полиции поиметь еще денег с нашего прибыльного игорного предприятия. Деньги будут приготовлены, будет составлен график взяток, и дело будет сглажено. В конце концов, коррупция была фактом жизни на острове. Тем не менее, один аспект операции не укладывался в общую логику моих рассуждений. Зачем использовать целый взвод солдат для простого вымогательства взятки?

Где-то позади меня я услышала, как Ремо протестует настаивая на своей невиновности. «Я просто повар», — утверждал он на беглом испанском. У Ремо была мягкость в его характере, что было необычно среди толпы экспатов. Санто-Доминго был еще тем городом и привлекал большое количество людей с темным прошлым. Тони долго убеждал этого добродушного молодого американца, чтобы тот открыл свое кафе прямо в нашем офисе, и в итоги тот согласился, подавив в себе тревожные предчувствия. И вот теперь он тоже оказался в эпицентре происходящего.

«Он действительно просто повар», — сказала я.

Никто не отреагировал на мой комментарий. Ремо дышал беспорядочно, а лицо было призрачно белым. Его рубашка была насквозь пропитана потом.

«Не волнуйся», — прошептала я, встречаясь с ним взглядом. Мы с Ремо были в Доминиканской Республике достаточно долго, чтобы знать, как работает система. Пока Тони оставался свободным и имел доступ к деньгам, нам не о чем было беспокоиться. Я представляла, как он разгоняет свой джип до предела, чтобы перехватить фургон с остальными сотрудниками компании.

Командир рявкнул по рации, что вилла захвачена. Мы услышали отчетливый стук уличной обуви на мраморном полу, и появились четверо мужчин в темных костюмах. Изменившееся выражение лица Ремо сказало мне то, во что не хотелось верить. «Тайная полиция», — прошептал он, когда группа направилась прямо к кабинету Тони, по-видимому, в поисках сейфа.

Внезапно резкий белый свет осветил нас. Нас снимали на видео. Ремо сгорбился, пытаясь защитить свое лицо от камеры. Я последовала его примеру. Вскоре оператор ушел, чтобы снять остальную часть виллы.

Телефоны начали звонить. В течение нескольких минут все тридцать семь телефонов, установленных по всему офису, звонили в унисон, когда наши клиенты пытались сделать свои первые ставки за день.

В нашей сфере деятельности телефоны звонок без ответа означал только одно — полицейский рейд. Еще через двадцать минут слухи, как лесной пожар, распространятся среди миллионов американцев, которые незаконно играли в спортивные игры: Рон Сакко, бесспорный король букмекерских контор и человек, ставший первопроходцем в оффшорных азартных играх, был разорен.

«Отключайте телефоны!»

Солдаты ринулись к трезвонящим телефонам, с бешенством выдергивая провода из розеток. Когда они закончили, комната погрузилась в ту же напряженную тишину, что и раньше. Командир шагал от кабинета к кабинке, осматривая каждый по очереди. Его лицо было наполнено едва скрываемой яростью. Он взял буклет «Дон Бест Спортс» с одного стола и взглянул на него. «Банка», — прорычал он, бросая брошюру, страницы разлетелись по комнате. «Это не что иное, как банк!»

Банки — или букмекерские конторы — были крупным бизнесом в Доминиканской Республике, поскольку азартные игры были законными. Наша компания Information Unlimited была законной корпорацией. Ярость командира фактически заставила меня успокоиться. Это была просто ужасная ошибка. Командир рявкнул по рации: «Приведи их!»

Я слышала, как все больше людей входят в офис. Они были в кроссовках. Я слышала, как они скрипят по полу в нашем направлении.

«Добрый день, джентльмены», — отчетливо произнес голос с ярко выраженным американским акцентом откуда-то позади меня.

«Агент Джек Петерсон», — услышала я шепот Роджера. «Необыкновенно видеть Вас здесь»

«Иисус Христос!» — простонал Кармин, разбивая мой хрупкий оптимизм. Агент Джек Петерсон. Этот рейд был явно организован ФБР. Но как? Формально Доминиканская Республика была вне их юрисдикции.

«Думаю, ты появился немного раньше», — усмехнулся Роджер.

«Смейся, Бьянки», — прорычал Петерсон. «Я собираюсь стереть эту улыбку с твоего гребаного лица».

До меня дошло, что агент Петерсон не учел, что доминиканцы не соблюдают летнее время. Если бы рейд состоялся через час, они бы поймали весь персонал Information Unlimited, сидящий за телефонами.

«Кто такой Петерсон?» — прошептала я Роджеру.

«У него было несколько дел с нами в районе залива, несколько лет назад».

Солдат рявкнул на нас, чтобы мы заткнулись. Роджер понизил голос дальше. «Не узнаю остальных».

«Почему, заткнись!?» — прошептал Ремо. «Вы собираетесь нас застрелить!»

Не успел он это сказать, как молодой солдат вонзил приклад своей винтовки в почку Ремо, заставив его упасть на колени. Мы трое стояли в шоке, слушая мучительные хныканья Ремо. Единственная надежда, которая у меня тогда была, заключалась в том, что клерки не появились. Это означало, что Тони перехватил их.

Как только стало ясно, что никто больше не придет на работу, нас грубо вывели на улицу под усиленной охраной. Толпа собралась, чтобы посмотреть, как разворачивается арест: женщину, двух пожилых мужчин и повара в сопровождении взвода солдат конвоировали по улице. Толпа собралась за ярко-желтой лентой с надписью “МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ — НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ” на английском языке. ФБР, очевидно, планировало этот рейд сильно заранее. Они даже принесли свою собственную ленту с для оцепления место происшествия.

Когда Роджера, Кармина, Ремо и меня затолкали в серый микроавтобус без опознавательных знаков, я прокляла свою удачу. В единственный день, когда я пришла на работу рано, ФБР обыскало наш офис. В любой другой день я все еще была бы дома с моей дочерью. В любой другой день мой паспорт находился бы в сейфе дома, а не в сумке, которая была конфискована во время рейда.

Четверо из нас забрались в раскаленный фургон. «Где адвокат Густаво?» — прошептал Кармин.

Где был наш адвокат? Я поинтересовалась. Я повернулась, чтобы посмотреть назад, но мой взгляд был заслонен вооруженными солдатами, которые залезли за нами в микроавтобус. Двери захлопнулись, и наш мрачный отряд рванул с места, раздались сирены. Я плотно закрыла глаза и подумал о Тони. Конечно, к настоящему времени он предупредил наших адвокатов в США. Все мои надежды были возложены на Тони. Он найдет способ вытащить нас из этого беспорядка.

Восточный Лос-Анджелес, октябрь 1986 г.

Тони стоял в дверях склада, физически не давая нам пройти. Оказалось, что моя карьера в захватывающем мире нелегальных азартных игр закончилась еще до того, как она началась. Я уехала из Ванкувера в Лос-Анжелес с обещанием проживания и неоплаченной оплаты; все, что я должна был сделать взамен, это отвечать на звонки по несколько часов в день. Мой друг Джим заверил меня, что решение о приеме меня на работу фактически готово. Дело осталось за формальностями.

«Забудь об этом, Джим».

Тони был высокий мускулистый мужчина лет двадцати, с оливковой кожей — я догадалась, итальянец. Одетый в выцветшую футболку, кожаную куртку и джинсы, он не соответствовал образу, который я имела в виду, когда Джим сказал, что я буду встречаться с «боссом».

«Это фигня, Тони! Вы согласились нанять моего друга!

«Я согласился нанять кого-то по имени« РБ ». Вы не упомянули, Джим, что РБ — девушка! Я не беру на себя ответственность за девушку. Никаких подружек — ни за что, забудь об этом.

Тони начал закрывать дверь, но мне удалось втиснуть ногу внутрь. Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить, что у меня хватит смелости ему противоречить. «Я не девушка Джима!» — сказала я.

Я была обижена инсинуацией Тони. Как никак, но Джиму было хорошо за пятьдесят, а мне всего двадцать три. Джим был профессиональным автогонщиком, моим гоночным партнером в предстоящем ралли на выносливость. Наши отношения были сугубо профессиональными.

Тони выглядел слегка удивленным моей вспышкой, но я продолжила. «Я просто приехала из Ванкувера чтобы получить работу здесь!»

Тони ничего не сказал. Он продолжал смотреть на меня таким самодовольным, дерзким способом. Это начинало бесить.

«Вы знаете — Ванкувер, Канада? Всего лишь двадцать шесть часов езды на машине от сюда”.

Его темные глаза, казалось, издевались надо мной. Я поняла, что он не собирается сдвигаться с места. Я посмотрела на него самым презрительным взглядом, который только смогла изобразить, и развернулась, направляясь через пустую парковку. Я прислонилась к синему Мерседесу Джима и ждала его. В конце концов, этот персонаж Тони мог взять свою работу и засунуть ее себе в…

Джим пригласил меня принять участие в предстоящем Alcan 5000, десятидневном соревновании на выносливость и навигацию. Гонка протяженностью 4700 миль была самой длинной в Северной Америке, и я воспользовался этой возможностью.

Джим спонсировал все что касалось непосредственных расходов на саму гонку, и все, что мне нужно было сделать, это переехать в Лос-Анджелес, чтобы тренироваться с ним, и найти способ покрыть свои расходы. Джим финансировал свои гонки, налаживая телефонные линии для нескольких нелегальных букмекерских компаний в Лос-Анджелесе. Он полагал, что сможет найти мне работу в компании Тони. Хотя я изначально я и отказывалась от работы в нелегальной букмекерской конторе, Джим заверил меня: «Полиции платят за то, что она смотрит в другую сторону, так что опасности быть арестованным не существует».

Я наблюдал за двумя мужчинами, когда они спорили под полуденным калифорнийским солнцем. Тони снял свою кожаную куртку, обнажив сильные руки и худой торс. Я прищурился, пытаясь разглядеть изображение на его рубашке. К моему раздражению, это была молодая женщина в бикини с надписью «Погружение девственницы».

Что за придурок.

Шум автострады заглушал их слова, но их сердитые жесты давали некоторое представление о содержании разговора. Я огляделась вокруг. Улицы были пустынны, за исключением бродяги, ковылявшего невдалеке. Граффити покрывали потрескавшиеся бетонные стены. В мутном воздухе висел запах мусора, и тротуары вокруг так же были усыпаны мусором. В дальнем конце квартала находилась крепость — алкогольный магазин, закрытый металлическими ставнями и огороженный колючей проволокой.

Я теребила ремешок моей сумки. Неужели я действительно хотела работать на какого-то свинью-шовиниста в заброшенном здании в этой части города?

«РБ!» Джим подозвал меня к себе. Я соскользнул с машины и подошла к двум мужчинам. «Тони говорит, что ты можешь поработать здесь пару дней. Это даст мне время найти тебе что-то еще. Это нормально для тебя?

Я кивнул, давая Джиму слабую улыбку. «Спасибо.»

«Не надо меня благодарить, спасибо Тони. Я вернусь в пять, чтобы забрать тебя».

Тони угрюмо пробурчал что-то себе под нос. Без лишних слов он провел меня в дряхлое здание. Он захлопнул за нами дверь и закрыв ее на несколько тяжеленных металлических засовов. Я последовала за ним по тускло освещенному коридору в комнату, где стоял стойки запах мокрой собачьей шерсти.

Грязно-коричневый ковер был запятнан и местами протерт. Все три маленьких окна были заколочены фанерными листами. Ряд электрических ламп-трубок омывали голую комнату резким, неприятным светом. Середину комнаты занимала скамья для жима лежа, вокруг нее были разбросаны гири. Прямо впереди была дверь промышленного размера со стеклянными панелями, открывающими вид на заброшенный склад за её пределами. «Отлично», пробормотала я.

Тони привел меня в маленькую комнату без окон. Она была мутной от густого сигаретного дыма и была забита офисными столами. Телевизор, прикрепленный к стене, показывал «Молодых и беспокойных». Трое мужчин сидели внутри, одетые в кофты и джинсы, всем было за двадцать или около тридцати. Они подняли глаза, когда Тони повел меня внутрь. Я неловко улыбнулась. Парень, ближайший ко мне, был чрезвычайно грузным медведем, с белокурыми волосами до плеч и косматой бородой. Он ответил застенчивой улыбкой.

Пропустив формальности, Тони указал на незанятый стол в дальнем углу комнаты и хмыкнул: «Сиди там». Сам сел за стол, ближайший к двери.

Я молча села и оказалась перед глухой стеной. Молчание было неудобным. Я посмотрел через плечо на человека, сидящего за столом рядом. Он был высокий и мускулистый, чисто выбритый, с густыми волнистыми каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами. У него была зажата сигарета между губами. Он встал и прошелся.

«Можешь звать меня Кайл», — сказал он, протягивая руку. У него был мягкий, глубокий голос с сильным южным акцентом.

«Как насчет того, чтобы она просто называла тебя мудаком, как все остальные?» Комментарий Тони заслужил несколько одобрительных криков от остальных.

Я улыбнулся и пожал руку Кайлу. «Я РБ». Джим посоветовал мне не использовать мое настоящее имя. RB — сокращение от «Rally Babe» — было псевдонимом, которое я использовала на гоночной трассе.

Кайл вернулся к своему столу, и я переключила свое внимание на бумаги и буклеты, разбросанные передо мной. Все они были связаны со спортом, содержали списки расписаний для предстоящих игр студенческого и профессионального футбола. Сам стол был грязный: старые кофейные кольца, крошки и сигаретный пепел валялись на поверхности.

Тони развернул копию газеты «Таймс» и забросил ноги на стол. Джим сказал, что Тони отчаянно нужен кто-то, чтобы заменить сотрудника, который ушел на прошлой неделе, но я не могла понять почему. Насколько я могла видеть, работы не было. Ребята были поглощены просмотром мыльной оперы по ТВ, за исключением большого лохматого парня, который, похоже, вздремнул. Я посмотрел на часы. Через три часа я планировал выйти из этой помойки и больше никогда не возвращаться.

«Господи Иисусе!» — закричал кто-то позади меня. Из ванной появился высокий долговязый мужчина с журналом, спрятанным под мышкой, застегивающий молнию на брюках. «Я думаю, что пуэрториканка, которую я трахнул на прошлой неделе, наградила меня», — на весь офис объявил он.

«Каждый раз, когда я мочусь, мне кажется, что мои яйца в огне»

Внезапно он остановился, заметив меня. Все его поведение изменилось. Он провел пальцами по волосам и заулыбался. «Эй, милая», сказал он, протягивая руку. «Меня зовут Дэнни». Он улыбнулся мне ослепительной улыбкой. Я смогла разглядеть, что журналом под его рукой был Джаггс.

«РБ», — сказала я. Я избегала пожимать его руку.

«Дэнни, оставь ее в покое», — сказал Тони через всю комнату. «Она не останется».

«У нас никогда раньше не было девушки, работающей здесь», — сказал Кайл. Без шуток, подумала я.

“Она здесь не работает. Она просто … помогает на пару дней. Пока Джим не найдет ей работу”, — сказал Тони.

«Да», — сказала я, оглядывая сонный офис. «Это направление работы, очевидно, слишком опасно для девушки».

Если бы они знали, подумала я. Недавно я завершила ралли на выносливость на двадцать один день, протяженностью двадцать три тысячи километров от Канады до Мексики и обратно на Аляску. По пути я встретила ураган, поменяла бесчисленное количество шин, заменила амортизаторы и правую заднюю ось, и нарвалась на вооруженное ограбление на одной из федеральных трасс. Я проехала часть маршрута ниже уровня моря в Долине Смерти и поднялся более чем на двенадцать тысяч футов на высотах Колорадо. Я ездила по всему от песка до снега, проводя в среднем по шесть часов в день за рулем, и еще больше времени тратя на устранение разных технических неполадок.

Я осмотрела эту потертую комнату и странную коллекцию людей, которые населяли ее. Я была гораздо жестче, чем любой из этих джокеров-клоунов, и была более чем способна ответить на их глупые телефонные звонки.

«Милая, — сказал Тони, не отрывая взгляда от газеты, — на случай, если ты не услышала, то, что мы делаем здесь, является незаконным. Тебя могут арестовать, и даже посадить в тюрьму.

«Джим сказал мне, что полицейские регулярно получают конверты от тебя», — ответила я.

Тони бросил газету вниз. «Джим слишком много трепет языком. Твой парень только настраивает телефонные линии, что он может еще, нахрен, знать!», — сообщил он мне. «Он понятия не имеет, что здесь происходит».

«Он не мой парень!»

“Мы все еще расплачиваемся с копами, не так ли?», — спросил Кайл. Он звучал растерянно. «Потому что, если мы этого не сделаем, я уволюсь незамедлительно”!

Его тирада вызвала смех в офисе. Я продолжала смотреть на запятнанную бежевую стену передо мной. Неужели я действительно уволилась с предыдущей работы и оставила свой дом, друзей и семью, чтобы болтаться на грязном складе в Восточном Лос-Анджелесе с этой кучкой подонков-неудачников? Я вздрогнула, подумав, что сказали бы мои родители, увидев меня здесь сидящей.

Было уже достаточно того, что я разочаровала их, когда бросила колледж. Если бы моя жизнь пошла так, как планировалось, я бы училась в Школе искусств Купер Юнион в Нью-Йорке. Но мое портфолио исчезло незадолго до моего там интервью. Основная часть работы, в которую я вложил свое сердце и душу на протяжении большей части года, исчезла, и с этим мои шансы быть принятым в престижную художественную школу. Мои родители были в разгаре ожесточенного развода, что приводило мою мать в чрезвычайно дурное настроение и сделало жизнь дома невыносимой. Я нашла убежище в подвале, где я могла скрыться от истерик моей матери и угроз самоубийства и забыться в процессе создании чего-то прекрасного. Я с нетерпением ждал учебы в Cooper Union, и мое портфолио было моим билетом. Потеря этого опустошила меня.

Моя страсть к рисованию испарилась. Мой учитель рисования, который однажды похвалил меня, вместо этого дал мне плохую оценку. Отчаянно пытаясь убежать от невыносимой ситуации дома, я обратилась в Университет Британской Колумбии и переехал в Ванкувер, куда меня приняли. Но смена обстановки не вдохновила меня снова начать рисовать. Я выдохлась, и потеряла интерес к искусству. Я работала полный рабочий день в компании по прокату автомобилей, которая располагалась в аэропорту Ванкувера. Это было трудное, деморализующее время для меня. В течение многих лет я идентифицировала себя как художника, человека искусства, теперь я понятия не имела, кем же я была.

Это изменилось, когда я встретил сотрудника службы безопасности аэропорта. Сначала я находил Дуга напыщенным и почти не обращала на него внимания, пока однажды он не пожаловался, что его штурман сломал ногу, заставив его вылететь из списка участников ралли на выносливость. Я понятия не имела, что у Дуга было такое интересное хобби, ясно, что я неправильно оценила его.

Я был захвачен внезапным открытием, что у меня это может получится. Участие в ралли было таким волнующим. «Я пойду!» Выпалила я.

Неожиданно я почувствовала движение под рукой и заметила, как таракан лениво ползет по краю стола. Я схватила одно из спортивных расписаний и прибила его, посылая крошки, бумаги, старые обертки Макдональдса и фрагменты убитого таракана, летящими во всех направлениях. Это дало мне идею. Я должна был навести порядок, даже если бы я работал здесь всего несколько часов. Я прошла в ванную. Задыхаясь от зловония, я схватила единственное полотенце на вешалке, сполоснула его под краном и направилась обратно к столу.

Прежде чем я смогла приступить к наведению порядка, Тони топнул и выхватил полотенце из моей руки. «Не трогай его», — отрезал он.

Я смотрел на него, излучая чистую 100% ненависть. Тони бросил мне рулон бумажных полотенец и бутылку Виндекса из-под стола. Он послал Дэнни заменить драгоценное полотенце на вешалке.

Телефоны начали звонить с все возрастающей частотой, и вскоре все кнопки на телефонах начали мигать. Я с удивлением наблюдал, как комната преобразилась. Тони начал выкрикивать цифры, а остальные отчаянно записывали их в свои блокноты. Ставки спешно записывались на листочках желтой бумаги, а затем складывались в неопрятную стопку на столе Тони. Тони, прижимая телефон к уху, с бешенной скоростью говорил по телефону, постоянно бросая взгляды на растущую пирамиду из желтых бумажек. Атмосфера была безумной, электрической, и, несмотря на мрачную обстановку, она напомнила мне кадры, которые я видел на торговой площадке на Нью-Йоркской фондовой бирже. Была та же самая интенсивность, вызванная тестостероном, когда парни отчаянно лаяли в свои телефоны, что звучало как некий тайный диалект.

«RB! Помогай! — закричал Тони. Затем он указал на кучу желтых билетов. «И приведи их в порядок!»

Вокруг меня стоял натуральный хаус, я отчаянно перебирала билеты, пытаясь упорядочить их по порядку. Чем больше билетов я приводила в порядок, тем еще больше их поступало на мой стол. Та же головокружительная скорость продолжалась в течение двух с половиной часов — так же быстро, как и начался — хаос подошел к концу. Тони закричал: «Отключить телефоны!», и почти сразу телефоны начали гаснуть.

Сигареты были зажжены, на офис спустилось спокойствие. Я наблюдал — тихо в ужасе — как Кайл, зажав сахарный пончик во рту, натянул футболку и сунул инсулиновый шприц себе в живот. Никто не обратил на это внимание. Ребята разговаривали между собой, и хотя я старалась следить за их разговором, каждое предложение было усеяно словами и фразами, которые я не понимала. Все, что я действительно знал об азартных играх, было то, что это было незаконно. Я быстро понял, что все это предприятие намного сложнее, чем я предполагала изначально.

Подошел грузный мужчина с длинными светлыми волосами и косматой бородой. «Я Мэтью», — сказал он, слегка пожимая мне руку. Стройный темноволосый мужчина, который сидел прямо позади меня, затем улыбнулся и представился как Джей. Мэтью отошел, чтобы забрать стопку кассет, которые он пометил и сохранил в картонной коробке. Кайл и Джей продолжали отвечать на случайные телефонные звонки, и Тони позвонил, чтобы дать краткое изложение событий дня кому-то.

Дэнни подошел помочь мне разобрать гору билетов. Как только стопка была закончена, он показал мне, как «разорвать» их, отделяя оригинал от копии. Когда мы закончили, Дэнни скрепил обе кучи резинками. Он бросил одну Мэтью, а другую Тони.

В пять часов вечера Кайл и Дэнни дружески попрощались. Мэтью ушел через несколько минут, а затем Джей. Я остался одна с Тони, который снова не приложил усилий, чтобы поговорить со мной. Мы сидели в неловком молчании, пока не появился Джим.

«Ты нашел для нее работу?» Спросил Тони.

«Еще нет.»

“У тебя есть время до конца недели. Потом я хочу, чтобы она ушла – это не обсуждается”.

Я посмотрела на Тони, потрясенная его тактом. Он вытащил толстую пачку стодолларовых купюр из переднего кармана джинсов, снял одну и шлепнул ее на стол передо мной. «Будь здесь завтра в одиннадцать сорок пять», — сказал он. «Припаркуйтесь где-нибудь вокруг блока и принесите с собой обед или закуски, потому что завтра никто не уйдет снова до пяти».

«Спасибо», — сказала я сквозь стиснутые зубы.

При любых других обстоятельствах я бы вернула ему деньги. Но мне они были нужны. У меня были платежи за машину, и долг за овердрафт по кредитной карте. Я только что заработал эквивалент 140 канадских долларов, что было неплохо за несколько часов работы. Кроме того, я должен был признать, что это был захватывающий день.

— Закрывайте! — крикнул Тони, выходя через двойные двери и исчезая в пустом складе.

«Он всегда такой мудак?» — поинтересовалась я.

Джим пожал плечами. Затем, прояснившись, как будто вспоминая что-то важное, он взял меня за руку и повел в ванную. «Я хочу показать тебе кое-что.»

В грязной комнате Джим подошел к вешалке для полотенец и присел перед ней на корточки. Верхняя половина стены была выложена дешевой плиткой, нижняя — уродливым линолеумом из искусственного мрамора. С хрипом Джим толкнул обеими руками на полотенце. И вот, вся половина выложенной линолеумом стены перевернулась, как длинный стол. На деревянной подложке был пригвожден ряд магнитофонов — всего четырнадцать. Я смотрел на эту установку в неверии. Секретные панели? Все это стало очень похоже на Джеймса Бонда. Джим выпрямился и улыбнулся мне. «Все это делается с помощью гидравлики», — сказал он. Я подошла и осмотрела ряд магнитофонов. «Каждый из них подключен к отдельной телефонной линии в офисе», — продолжил Джим. «Все ставки зафиксированы. Таким образом, если в ставке есть несоответствие, они могут сравнить ее с записями».

«Вот почему Тони пришел в ярость, когда я взял это глупое полотенце», — пробормотала я.

“Это глупое полотенце точно показывает место, где нажать. Кроме того, она гарантирует, что никто не оставит никаких подозрительных отпечатков на этой панели”.

“Но, кто будет искать? Я думала, что полицейские были вознаграждены”.

«Так и есть.» Джим пожал плечами. «Но Тони не нравится рисковать, в таких делах лишних перестраховок не бывает».

Несмотря на мое здравомыслие, секретная панель и скрытые магнитофоны сделали предприятие еще более привлекательным для меня. Я любил интригу во всех ее проявлениях.

Джим надавил на нижнюю часть панели, и механизм аккуратно вернулся на место с мягким свистом. Он охотно объяснил, как провода проложены через стену в соседний офис, гордясь своим умом.

«Я впечатлена», — сказала я.

«Я не просто прячу магнитофоны и устанавливаю телефоны. Я также работаю над тем, чтобы их невозможно было отследить. Переадресую звонки. Если копы попытаются отследить местонахождение телефонных номеров, расследование приведет их к картофельной ферме в Айдахо », — сказал он со смехом.

Снаружи, когда Джим закрыл за нами дверь, я заглянула на пустынную парковку, окруженную высоким забором. «Где твоя машина?»

«На улице», — ответил он.

«Почему ты просто не припарковался здесь?»

Джим подошел и указал на рваную фанерную табличку с надписью «В АРЕНДУ», с номером телефона внизу. «Это мой номер. Если кто-нибудь позвонит по поводу аренды места, я скажу им, что оно уже занято. Вот почему мы должны держать парковку пустой и окна заколочены. Поддерживает иллюзию, что нас даже нет ».

«Кажется, много предосторожностей, не так ли? Я имею в виду, учитывая, что LAPD (Полицейский департамент Лос-Анджелеса) уже на вашей зарплате.

«Ну, — сказал Джим с блеском в глазах, — давай просто предположим, что полицейские могут не знать точно, насколько на самом деле велик масштаб операций».

На обратном пути в отель Джим сказал мне, что он занимался установкой телефонного оборудования для ряда нелегальных букмекеров в этом районе, поэтому он был уверен, что сможет найти мне аналогичную должность в другой фирме.

«Так в чем его проблема с тем, что я здесь работаю?»

Джим пожал плечами. «Это не то место, где вы видите женщин, слоняющихся вокруг. Я предполагаю, что Тони полагает, что люди могут заметить, если красивая девушка начнет приходить и уходить. Он беспокоится исключительно о том, чтобы не привлекать излишнего внимания. Вот и все.

Когда я появилась на следующий день, я была одета в ту же форму, что и парни: мешковатая толстовка, джинсы и кроссовки. Я не использовала помаду и спрятала свои длинные светлые волосы под бейсболку. Ничто в моей внешности не указывало на то, что я была женщиной, тем более, что с ростом в пять футов десять дюймов я была выше, чем половина мужчин в офисе.

Когда Тони открыл дверь, он посмотрел на меня с головы до ног и пробормотал: «Это лучше». Когда я прошла мимо него, он добавил: «Ты рано».

Мой ранний приход был сознательным шагом. Прежде чем появилась остальная часть команды, я надел резиновые перчатки, обильно обрызгал ванную комнату освежителем воздуха и тщательно вычистила ее. В офисе я собрал мусор, почистила пепельницы и протерла все поверхности. Тони притворился, что занят работой с бумагами, пока я работала, и это было просто замечательно для меня. Его стол был чистым, поэтому я держалась подальше от него.

Когда пришли другие, они были ошеломлены этой трансформацией и похвалили меня за мою тяжелую работу. Это была все еще свалка, но, по крайней мере, теперь она выглядела значительно лучше. Я поболтала с ребятами, пытаясь узнать их чуть лучше. Мэтью вытащил свой кошелек, чтобы показать мне фотографию своей жены. В тот момент, когда я начала чувствовать себя одним из членов команды, Тони сказал: «Приготовиться, линия открывается, слушаем!»

Ребята пошли на работу, записывая номера, которые Тони назвал, когда телефонные линии начали оживать. Я попыталась взять трубку, чтобы ответить на один из звонков, но поймала на себе враждебный взгляд Тони. «Не трогай этот телефон», — прорычал он.

На столе Тони зазвонил большой бежевый беспроводной телефон. Это было похоже на кирпич с толстой резиновой антенной сверху. Хотя я слышал о них, это был первый сотовый телефон, который я когда-либо видела. Когда Тони ответил, мне пришлось улыбнуться. Эта штука выглядела нелепо, и я была уверена, что изобретение никогда не будет пользоваться популярностью. Идея, что кто-то потратит тысячи долларов на одно из этих фантастических приспособлений, была смешной. Телефоны продолжали звонить, но вместо ответа остальные с надеждой посмотрели на Тони…