Реквием по ставочнику. Как букмекеры уничтожают профессиональных игроков.

Представляем Вам расследование издания TheRinger, посвященное профессиональным игрокам, делающим ставки на спорт в букмекерских конторах в США. Ранее в рунете уже появилась крайне урезанная и пересказанная версия этого материала (примерно 20% от оригинала).

Наш блог представляет своим уважаемым читателям полный текст расследования.

Ставки в профессиональном спорте никогда еще не были такими высокими и доступными. Но включившиеся игру европейские компаний, ущемляют интересы профессионалов, нередко полностью отодвигая их из этой ниши. Конец ли это традиционных ставок на спорт?

Я не букмекерская контора», — рассказывает мне Гадун Кирлос, пока мы прогуливаемся по казино Hard Rock в Атлантик-Сити, играя в игровые автоматы. «Я заключаю спортивные пари». Кирлос на самом деле является одним из самых активных игроков в Соединенных Штатах. Каждый год он ставит миллионы долларов на спортивные мероприятия, от игр в НФЛ до соревнования по поеданию хот-догов в Натане. Он известен в мире азартных игр под именем Спанки, поскольку в своей толстовке с капюшоном, спортивных штанах и рюкзаке он очень напоминает 40-летнюю версию «Маленького мошенника». Однако в его рюкзаке совсем не школьные учебников и обеды. Он заполнен пачками наличности, всего около $150,000.

«Букмекеры вешают номер», — объясняет он, делая вид, что поднимает к глазу пистолет и нажимает на курок. «А я выбираю себе цель».

Несмотря на сумку, полную денег, Спанки замирает у игрового автомата, засовывая в него одну купюру за другой. На своем мобильном телефоне он просматривает электронную таблицу, в которой рассказывается, как играть на этом конкретном игровом автомате, чтобы получить «+EV», или положительное математическое ожидание, означающее, что вероятность выигрыша для игрока больше, чем для машины. «Это я демонстрирую вам настоящую инсайдерскую информацию», — говорит он, обращаясь к своей электронной таблице, в которой есть формулы для десятков различных игровых автоматов. «Я имею в виду, что это даст мне что-то около +$12, немного, но если бы вы шли по улице и увидели $12, вы бы наклонились и подняли их, верно?»

Для Спанки важно, чтобы я понимал разницу между букмекерской конторой и ставками, потому что многие люди не понимают или не видят различия. Из-за этого распространенного заблуждения в 2012 году прокурор округа Квинс обвинил Спанки в незаконной букмекерской деятельности.

Это недоразумение распространяется как лесной пожар. В прошлом году Верховный суд отменил Закон 1992 года о защите профессионального и любительского спорта, который позволил отдельным штатам снять ограничения и контроль над букмекерскими конторами. Нью-Джерси, где Спанки прожил всю свою жизнь, был одним из первых штатов, сделавших это, и менее чем через год он испытал золотую лихорадку. В настоящее время в Нью-Джерси существует 10 физических и 14 онлайн-букмекеров, с оборотом более $1,500,000,000. Семь других штатов быстро последовали примеру Нью-Джерси, а еще 29 штатов в настоящее время рассматривают законопроекты о ставках на спорт в законодательстве своих штатов. Однако формы, которые приобретает этот бизнес в Соединенных Штатах, беспокоят многих профессиональных игроков, включая Спанки. Он пригласил меня в Атлантик-Сити, чтобы я мог узнать больше о том, что он называет «умирающей формой искусства» букмекерства. Мы положим наши деньги в общий котел, я в размерах 1 процент от ставки, после чего он покажет мне, как профессионально делать ставки. Затем я смогу воочию убедиться, как корпорации, захватывающие индустрию спортивных ставок в Соединенных Штатах, убили искусство букмекерства и как они убивают профессионального игрока, делающего ставки на спорт.

В понедельник, во время прогулки по широкому проспекту Атлантик-Сити холодным мартовским вечером, 40-летний Спанки проверяет мои знания о спортивных ставках. «Если я сказал, что вам следует поставить на овер на 134,5, и вы увидите, что число 135, вы ставите?» «Нет», — отвечаю я, не совсем уверенный в правильности ответа, но стараюсь не показывать никаких колебаний. "Верно. Что если я скажу, что вы должны поставить Lakers +7, а число 7,5, вы поставили? — Да, — отвечаю я, на этот раз более уверенный в своей правоте.

«Видишь, ты знаешь, что делаешь. Но ты будешь удивлен, насколько много людей не могут со всем этим разобраться ». Я ни капли не удивлен, хотя и не произношу этого вслух. Мы останавливаемся на краю казино Ocean в конце проспекта. Спанки протягивает мне рюкзак. «Я должен оставить тебя здесь. Не нужно чтобы нас запечатлели вместе на камеру». Почему так? — спрашиваю я его, пытаясь скрыть свое беспокойство. «Они не позволяют мне делать там ставки. Как только они увидят тебя со мной, они, вероятно, запретят это делать и тебе.

По данным исследовательской компании Eilers & Krejcik Gaming, спортивные игроки делятся на семь категорий: случайные любители, охотники за состоянием, супер-фанаты, любители активного отдыха, потенциальные профессионалы, крупные игроки и знатоки. Существует целый ряд подобных личностей, превращающихся друг в друга, когда они поднимаются от уровня случайных игроков до опытнейших профи — игроков, которые могут регулярно срывать большой куш. Спанки в свое время прошел все семь стадий. Сегодня он признан знатоком всеми крупными букмекерскими конторами в мире. Что означает, что ему часто ограничивают возможность делать ставки. Для подобных ему букмекеров это часто означает что он стает своего рода персона нон грата.

Спанки пожимает мне руку, поворачивается и уходит по тротуару. Я глубоко вздохнул, перекинул через плечо тяжелый рюкзак с наличностью, и направился в казино.

Менее чем за год, когда букмекерство стало законным в Нью-Джерси, ряд европейских компаний вышли на рынок, чтобы предложить свои услуги ипподромам и казино, имеющим лицензию на прием спортивных ставок. Эти компании предлагают готовые операции в комплекте с количественным анализом, и новыми технологиями, такими как ставки в мобильном режиме, программное обеспечение для игровых аккаунтов, математическое моделирование для оценки степени риска, доступ к данным из спортивных лиг. Для казино или ипподромов не уверенных в том, как правильно делать бизнес на спортивных ставках, или опасающихся участвовать в операциях с очень высокой степенью риска в игровом бизнесе, эти компании делают предложения, от которых нельзя отказаться. «Как говорится, США рассматриваются как страна возможностей в отрасли», — говорит Пэрис Смит, генеральный директор Pinnacle, базирующейся в Кюрасао, одной из крупнейших букмекеров в мире. «Это крупный кусок пирога, за который придётся побороться европейским операторам и поставщикам, которым, в последние годы пришлось пережить созревание и насыщение своих рынков».

Но для игроков, особенно профессионалов, быстрая экспансия некоторых из этих европейских компаний на американском рынке вызывает тревогу. Европейская модель букмекерства рассматривается многими как враждебная по отношению к успешным игрокам. На прошедшей в этом году конференции MIT Sloan Sports Analytics под названием «Скин в игре: появление спортивных азартных игр в США» имела места жесткая дисскусия между ее участниками. Модератор Джефф Ма раскритиковал предложение Шарона Оттермана, об ограничении ставок и бане успешных игроков. Оттерман работал в британской букмекерской конторе William Hill, и ему удалось отстоять честь своей компании, сказав: «Мы — бизнес. Мы не благотворительная организация».

Алан Денкенсон, делающий ставки в профессиональном спорте, считает, что все куда прозаичнее. Ему по-прежнему разрешено делать ставки в William Hill, хотя «сейчас я один из их наиболее успешных игроков, только потому что они выгнали всех остальных. Однажды, когда меня выгонят, кто-нибудь займет мое место. … Вам никто не мешает проигрывать большие ставки. Но если вы сделаете все возможное, чтобы выиграть $20,000, Вам урежут лимиты или забанят».

Это касается не только Уильяма Хилла. DraftKings, компания, занимавшаяся ежедневными ставками на fantasy sports, со временем превратилась в букмекерскую контору в Нью-Джерси. DraftKings подписала соглашение с Kambi Group, штаб-квартира которой находится на Мальте, для того чтобы применять аналогичный подход к так называемым профессиональным игрокам. Игрокам даже не нужно выигрывать $20,000, чтобы привлечь к себе внимание. «Я просто следил за бейсбольными играми и делал ставки на «забеги в следующем иннинге: да или нет», — говорит Джек «Капитан» Эндрюс (не его настоящее имя), профессиональный игрок, живущий в Нью-Джерси и анонимно комментирующий на игровых форумах и в твиттере. «К середине сентября я снизил ставки до 600 долларов в DraftKings и заметил, что не могу ставить более 100 долларов на любые из этих ставок». Эндрюс увидел, что его ставки на все виды спорта были ограничены, включая НФЛ. «Никто не должен бояться делать ставки на НФЛ, потому что это очень эффективно. Причем, лимиты вновь возвращают в норму, как только проходят выходные дни». Чтобы доказать это, Эндрюс пытается сделать ставку на бейсбол со своего телефона. Максимально возможная ставка для него $30.26. «Тридцать долларов? Вы серьезно? DraftKings хвастаются, как много разных ставок они принимают, полмиллиона в день, и, после всего, мои 50 долларов для них — слишком много? »(DraftKings отказалась комментировать эту историю.)

Невозможность поставить большую сумму денег — смертельный приговор для профессиональных игроков. «Я работаю с очень небольшой маржой, как и любой профессиональный игрок, делающий ставки на спорт», — говорит Билл Кракомбергер, создатель игрового приложения KrackWins и звезда экшена из серии документальных фильмов Showtime. «На каждые $100, которые уходят со счёта, мы очень рады возвращению $102 или $101. Я знаю, это звучит безумно. Но я должен быть в состоянии поставить пяти- и шестизначные суммы на выходных, чтобы этого хватало на жизнь».

Таково положение дел на данный момент. Если игровая индустрия не изменит вектор своего движения, то, скорее всего, профессиональных игрокам в спорте уже не будет места. Там будут только букмекеры и проигрывающие игроки любители.

«Просто, кажется, что компания не по-американски говорит: « Давай, попробуй нас, мы здесь для игры », а потом, когда ты это делаешь, говорят: «Нет, ты слишком умен, мы хотим чтобы действовали люди, которые не знают, что делают », — говорит капитан Джек. «Это нечестно. Нас поощряют лечь под бензопилу.

В 1993 году Mt. В Carmel Feast в Джерси-Сити были все элементы современного карнавала: скачки, корн-доги, игры на ловкость, где можно было бросать кольца или раздувать воздушные шарики, чтобы выиграть чучела животных. Но в переулке, позади церкви, была еще одна игра, недоступная для широкой публики. Группы молодых людей толпились за столом, по очереди бросая кости, играя в старую азартную игру под названием «больше / меньше», где игроки делают ставку на то, будет ли каждый бросок больше или меньше семи.

Спанки Кирллосу было 15 лет, когда он впервые открыл для себя незаконную игру в кости на ярмарке. Она моментально пленила его. Он вырос в семье, где любили играть в азартные игры. Он изучал математику, раскладывая игральные карты. Он изучал покер на семейных посиделках. И независимо от того, играли ли его братья и сестры, родители и двоюродные братья в нарды, шахматы или криббидж, на кон всегда ставились деньги.

Еще не став подростком, Спанки знал, что у него есть чутье и склонность к числовым операциям. Он рассматривал математику как форму решения проблем, например, разгадывание секретов. Наблюдая за тем, как люди делают ставку на больше или на меньше, он в голове просчитывал шансы для себя. Игра приносила выигрыши больше или меньше семи, а вероятность когда в кости выпало ровно семь была 6 к 1. Он знал, что шансы невелики, и ставка была слишком рискованной. Но это заставило его задуматься — люди на другой стороне этого стола, те, которые принимают ставки от игроков, собирались ощипать гусей.

В том же году его друг из школы «Преподобного Святого Петра» стал принимать ставки при помощи специальных карточках, например, на счет в футбольной игре и выплачивал большие деньги, если угадывали. Карты стоили по 5 долларов каждая, и каждую неделю казалось, что кто-то получит выигрыш в 100 долларов, что заставляло всех ставить снова и снова. Спанки смотрел на это как на игру в кости. Он понял, что шансы были нечестно подкорректированы, так что выигрыш был меньше чем должен был бы, с учетом низкой вероятности угадать. Он также заметил, что дети покупали гораздо больше карточек, чем выигрывали каждую неделю, и даже после выплаты выигрыша счастливому победителю оставалось еще много денег. Он никогда не покупал эти карточки для пари. Он спросил мальчика, который продавал их, как он может поучаствовать в его деле.

Спанки вскоре начал продавать карточки этого местного букмекера своему парикмахеру, детям по соседству, друзьям семьи. После всех выплат у него оставалось еще около 100 или 200 долларов в неделю. Это были огромные деньги для школьника в 1990-х. Он переехал и перенес свой карточный бизнес в Рутгерс, в результате чего его заработок вырос более чем вдвое. Но большую часть заработанных денег он сам спустил на спортивных ставках. Он всегда гордился тем, что способен решать головоломки и выяснять, как повысить все шансы. Но спортивные ставки оказались крепким орешком. «Какие бы я комбинации ставок не разрабатывал, я отдавал большую часть этого букмекерам», — говорит он. «Я был просто дегенератом».

В 1917 году, когда Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну, ряд стран Европы приостановили скачки, и различные штаты США рассматривали возможность запрета их по патриотическим и моральным причинам. Правительство США установило военный налог на гоночные трассы, и в результате некоторые небольшие треки были закрыты. Вскоре национальные букмекерские конторы поселились на трибунах американских бейсбольных матчей, принимая ставки на каждом матче и часто получая больше денег, чем вкладывали. К 1919 году игроки настолько проникли в мир профессионального бейсбола Всемирной Лиги, что создали синдикат игроков с большими деньгами, скандально известные как Чикаго Блэк Сокс.

Вскоре американские игроки распространили свое увлечение на футбол в колледже, и на протяжении всей Великой депрессии ставки на спорт только увеличивались, причем в одном только Нью-Йорке ставили более 60 миллионов долларов в год. В статье, опубликованной в «The Sunday Evening Post» в 1936 году, говорилось, что это «самая быстрорастущая индустрия Америки», отмечая, что новое поколение спортивных игроков было «типами с Уолл-стрит», которые, «умело вычисляет проценты, шансы и статистические перестановки».

Одним из таких типов с Уолл-стрит был Чикагский аналитик по ценным бумагам по имени Чарльз Макнил. Он начал играть в азартные игры на Wrigley Field и вскоре обнаружил, что зарабатывает на играх в бейсбол и футбол больше денег, чем на своей повседневной работе. Он уволился и полностью погрузился в азартные игры. Как только букмекеры выяснили, насколько он хорошо в деле, они перестали принимать от него ставки, поэтому к началу 40-х годов Макнейл перешел на другую сторону стола и сам начал заниматься букмекерством. У него была идея фактически создать одинаковые правила игры между букмекером и подобными ему гандикаперами. Он полагал, что это завоюет популярность как среди игроков так и среди букмекеров. Его инновация, которую мы сегодня называем «Поинт-спред», произвела революцию в мире азартных игр.

Макнейл устанавливал «линию» для каждого соревнования, распределяя уровень величины ставок с учетом того, сколько надо дополнительных очков команде-фавориту для победы в игре. При этом он превращал каждое соревнование в нечто более похожее на бросок монеты. Предлагая игрокам честное состязание, он в идеале привлек бы равные действия с обеих сторон. Предлагая заплатить 10 долларов по ставке 11 долларов, он будет удерживать 1 доллар от всех проигрышных ставок.

Поинт-спрэд оказалось популярным, и вскоре издатель в Миннеаполисе по имени Лео Хиршфилд начал публиковать спрэд для игр по всей стране. Он нанял команду гандикаперов, которые стали собирать информацию по всей Америке для проведения «линий». Затем Хиршфилд предоставил эту информацию американским букмекерам за определенную плату. Служба, известная в разговорной речи как «Линия Миннеаполиса», помогла букмекерам минимизировать свой риск, позволив им в свою очередь повысить лимиты для ставок.

К 1949 году у Western Union было арендовано 23 000 миль телеграфных линий для обслуживания 20 000 букмекеров с данными по спорту в режиме реального времени. Эти букмекеры, в свою очередь, предоставляли эту информацию другим, более мелким букмекерам. Всего в 1950 году в Соединенных Штатах, по оценкам, было более 270 000 букмекерских контор, которые зарабатывали себе на жизнь. К 1960 году их было более 300 000. Но в один момент генеральный прокурор Роберт Кеннеди объявил искоренение незаконных спортивных ставок в Соединенных Штатах одним из главных приоритетов. Он полагал, что эти доходы идут на финансирование организованной преступности. Несмотря на его усилия, к 1972 году число людей, работающих в нелегальной букмекерской индустрии в Америке держалось на отметке около одного миллиона.

Спанки получил высшее образование в области информационных технологий и сразу же поступил на работу в Deutsche Bank. Он зарабатывал приличные деньги, но он все еще тратил много времени, делая ставки на спорт. Он читал книги о гандикапе и системах ставок. Он повсюду выискивал схемы и хитрости. В 1990-х спортивные ставки стали заключатся в интернете, а букмекеры из подполья переместились на Карибские острова, чтобы управлять своим букмекерским бизнесом вдали от власти правоохранительных органов США. Когда Спанки проcматривал один веб-сайт спортивных ставок за другим, его осенило, что он может использовать свои навыки программирования, чтобы обыграть букмекеров. Он мог бы делать то же самое, что и финансовые банки, чтобы получить преимущество в спортивных ставках. Сидя в пиццерии и наблюдая за игрой в баскетбол, он поведал свою идею своей тогдашней девушке. В ответ она только пожала плечами. «Делай что хочешь», сказала она. Она знала, что ее парень любит головоломки и игры. Она тогда еще не понимала, насколько это поглотит его.

Спанки подошел к коллеге, которого он уважал, и поделился своей идеей написать код, который мог бы определить значение положительного ожидания на рынках спортивных ставок. Оно вдвоем написали код, который сканировал более 80 различных букмекерских сайтов в сети, чтобы найти «середины» или возможности для оценки линий, которые были разными в разных букмекерских сайтах. Например, их программа обнаруживает линию на футбольном матче на одном букмекерском сайте, скажем, Стилерс +4,5, и находит другую линию в той же игре на другом букмекерском сайте, скажем, Стилерс +2,5. В таком случае они делают ставку на Стилерс на одном сайте и против Стилерс на другом. Обычно они выигрывают одну ставку, а другую проигрывают и теряют только «vig» или процент, встроенный в ставку в качестве комиссии для букмекера, обычно около 10%. Если игры попадают между двух линий, например, если Стилерс проиграли три очка, то выигрывают обе ставки.

Они запустили свою программу, и во время обеденных перерывов в Deutsche Bank они ходили к офису Western Union, чтобы переводить деньги на счета оффшорных букмекеров, ставя около 2000 долларов за игру. Ставка за ставкой Спанки и его коллега только теряли виг, никогда не попадая в середину. Спанки говорит, что когда они, наконец, выиграли 4000 долларов, то начали прыгать и танцевать прямо в офисе. Затем они выиграли еще, и еще, и еще. Они делали это в течение двух лет, не снимая ни копейки со своих онлайн-аккаунтов. Спанки говорит, что в первый раз, когда они захотели вывести средства, букмекер предложил им передать деньги лично в руки на улицах Манхэттена, вместо того, чтобы проводить их через банк. Неизвестный господин тогда передал им мешок с наличностью. Они бегом вернулись обратно Deutsche Bank, спрятались в уборную и пересчитали содержимое мешка. Там было $40,000. Они никогда в своей жизни не видели столько денег. Это были уже не просто цифры на экране. Это были настоящие деньги. Интересно сколько еще они смогут заработать таким образом? Банк, в котором они работали, делал фактически то же самое, только на финансовых рынках, в результате их боссы богатели просто для неприличия. Могут ли ставки на спорт сделать их богатыми?

«Океан» является одним из новейших казино-отелей Атлантик-Сити и самым высоким на бульваре. Построенное в 2012 году с первоначальным названием «Ревель», казино закрылось менее чем через три года и пустовало в течение четырех лет, что является отличным показателем убывающего благосостояния Атлантик-Сити. В июне 2018 года казино вновь открылось как Ocean Resort Casino. Хотя этот отель один из самых роскошных в Атлантик-Сити, он одновременно является одним из самых доходных казино. Это особенно очевидно вечером понедельника, теперь, в Марте. Толпа не очень плотная, так что я без проблем могу подойти к роскошной букмекерскому спорт-руму размером 7500 квадратных футов со своей сумкой, полной денег.

Я вызываю менеджера, чтобы сообщить ему, что я собираюсь делать ставки на турниры NCAA и NIT, и что я планирую делать большие ставки. «Сколько можно у вас ставить?» — спрашиваю я.

«О, нет предела», — смеется он.

Опасаясь, что он ошибочно принимает меня за бедняка, на которого я похож, я спрашиваю: «Значит, я могу поставить $10,000 долларов за игру?»

«Конечно», — говорит он. «Вам просто нужно заполнить некоторые формы IRS (прим:IRS – Internal Revenue Service, служба внутренних доходов США, или проще говоря – налоговая) и получить карточку игрока». Я заполняю все необходимые документы, а затем прошу поставить 10 000 долларов на предстоящую игру NIT. Кассир берет мои деньги и вводит ставку в компьютер. Он ждет несколько секунд, затем поднимает взгляд от экрана и говорит: «Они позволят вам поставить только $,5000 на эту игру».

Кто они? Я спрашиваю.

«Вегас».

Еще в 1960-х годах Боб Мартин знал парня, который управлял сетью агентов-уборщиков в аэропорту Лас-Вегаса. Каждый день он совершал обход и платил им за копии газет, которые они собирали на входящих рейсах. Эти газеты из больших и малых городов, из разных мест, были источником его дохода. Он просматривал их спортивные страницы в поисках информации о спортсменах, травмах, погодных условиях и обо всем, что не известно широкой публике. Он использовал эту информацию, чтобы делать ставки в различных "клубах" вокруг Лас-Вегаса.

В те дни, хотя в Неваде ставки на спорт были законными, в казино не было собственных букмекерских контор. 10-процентный налог на обработанные ставки был слишком высок, чтобы получать прибыль, так как ожидалось, что на букмекерстве заработают примерно 4 процента в долгосрочной перспективе. Таким образом, игроки, делающие ставки на спорт, должны были делать ставки в ряде независимых, отдельно стоящих "клубов" по всему городу, которые получали прибыль, играя быстро и в тайне от IRS, и пытаясь выиграть больше ставок, чем проиграли. Это означало, что ранние букмекерские конторы в Лас-Вегасе в основном ничем не отличались от игроков, которые ставили с ними. Конторы не могли полагаться на простое уравновешивание обеих сторон игры и получение денег. Они должны ставить только на одну, определенную сторону. По сути, они должны были играть против своих клиентов.

«Мы все время играли в азартные игры», — говорит Вик Салерно, основатель Leroy’s Horse & Sports Palace, а также член UNLV’s Gaming Hall of Fame. «Я помню, бой Шугара Рэя Леонард против Хаглера. Если бы Хаглер победил? мне пришлось бы прикрыть свою лавочку, таковы были ставки в тот момент.

«В воскресенье проводится 12, 14 игр – это то, что мы действительно хотим делать, мы не хотим балансировать в каждой игре», — говорит Салерно. «Если мы выиграем три игры, мы, вероятно, будем безубыточны. Если мы выиграем четыре, мы заработаем деньги. Если мы выиграем пять, мы заработаем огромную сумму».

Когда Мартин приехал в Лас-Вегас в 1963 году, букмекеры не зарабатывали огромных денег. Хиршфилд и Миннеаполисская операция были закрыты в 1961 году после того, как Роберт Кеннеди убедил Конгресс принять ряд новых законов об азартных играх (прим: имеется ввиду Федеральный закон США Wire Transfer Act 1961). Это означало, что среди легальных букмекеров, работающих в Лас-Вегасе, не было согласованной линии для игр. Каждый букмекер должен был занять самостоятельную позицию. И линии по играм Glitter Gulch иногда отличались просто разительно. Когда Мартин пробирался через город, делая ставки, эти линии быстро соединились вокруг того, на что он делал ставки, потому что его мнение часто больше ценилось букмекерскими конторами, чем их собственное. В 1967 году Гарри Гордон, занимавшемуся ставками на спорт и гонками «Черчилль-Даунс» принял однозначное решение. Он предложил Мартину работу просматривать ставки и выдавать свои прогнозы. Мартин согласился, и вскоре Черчилль-Даунс был признан «создателем линии». Как только Боб Мартин вешал трубку, люди бросались к таксофонам, чтобы звонить букмекерам по всему Лас-Вегасу и, вероятно, по всей территории Соединенных Штатов, чтобы передать им коэффициенты. По всей стране это стало известно как «линия Лас-Вегаса». К 1980-м годам штат снизил налоги на оборот букмекерских контор по ставкам на спорт. В результате основные игроки, такие как Stardust и Hilton, обзавелись роскошными спортивными букмекерскими конторами, в которых было много телевизионные экранов и светящихся электронных табло, с постоянно обновляемыми линиями и коэффициентами. Лас-Вегас стал эпицентром мира спортивных ставок, как легальных, так и нелегальных, и так продолжалось в течение почти полувека. Но потом интернет изменил ситуацию так, как даже Боб Мартин, со всеми своими газетами, никогда бы не смог себе представить.

Рано утром во вторник я прихожу к букмекерской конторе в «Океан» и сажусь в переднем ряду сидений, всегда держа в руках свою сумку с деньгами. Всякий раз, когда у Спанки есть дело для меня, он отправляет мне сообщение. Моя вторая ставка за день ограничена $1,000 долларов. Кассир не может в это поверить. «Я никогда раньше такого не видел», — замечает он, прочитав сообщение на экране в торговом офисе William Hill в Лас-Вегасе. «Мне доводилось принимать ставки и побольше».

«Насколько больше?» — спрашиваю я.

«Десять, двадцать тысяч».

«Какую самую большую ставку вы когда-либо принимали?» — спрашиваю я.

«Сто тысяч долларов.»

«Да ну», — говорю я, весьма недоверчиво. «И все, что я могу поставить, это $1,000?»

«Должно быть, они действительно боятся тебя, чувак. Ты выиграл много денег?

«Я не обналичил ни одного выигрыша», — говорю я. "Пока что"

После трех лет ставок на спорт во время обеденных перерывов и в выходные дни, Спанки Кироллос зарабатывал больше на азартных играх, чем на своей основной финансовой работе. Он сказал своей жене, что он и его партнер уходят из Deutsche, чтобы полностью посвятить себя ставкам на спорт. Несколько лет назад в пиццерии после того, как Спанки поделился с ней своей идей написать код, который помог бы ему делать ставки на спорт, она отмахнулась от нее как от выдумки. На этот раз она знала о серьёзности его намерений. «Вы с ума сошли?» — спросила она. Мать его жены и его мать объединились, чтобы попытаться отговорить его от этого. «Люди будут готовы вас убить, если вы в 24 года заработаете шестизначное состояние», — сказала ему мать. «Я не могу смотреть кому-то в глаза и говорить им, что мой сын — профессиональный игрок».

Спанки не слушал. «Никто не знал мой бизнес лучше меня», — говорит он. «Я игрок. Это азартная игра. Я решил, что это моя азартная игра. Он много лет заключал пари на спорте и доказал себе, что может зарабатывать деньги. Мало того, что, если бы у него было больше времени и поддержки, то, по его мнению, он зарабатывал бы много больше.

Он и его партнер уволились с работы и наняли пару старых друзей в качестве своих первых сотрудников. Чтобы вкладывать в дело достаточно денег они должны были делать ставки буквально на сотнях счетов в конторах по всему миру. Они написали код и создали роботов для ставок, которые могли бы автоматизировать ставки для них. Они научили своих друзей принципам работы их системы до такой степени, чтобы они могли работать практически самостоятельно.

Большая часть их онлайн бизнеса была связанна с оффшорными букмекерскими контрами, большинство из которых были расположены в Коста-Рике. Многие из владельцев веб-сайтов со штаб-квартирой были люди, замешанные в незаконном букмекерском бизнесе в Соединенных Штатах. Спанки прилетел и заключил сделки с букмекерскими конторами, чтобы ему предоставили кредит, вместо того, чтобы требовать от него размещать крупные суммы денег и наличных через электронные кошельки, такие как Neteller, каждый раз, когда он выигрывал. Если бы он мог делать ставки в кредит, они могли бы рассчитываться в США наличными. В конце концов, совсем уж строго говоря, размещение спортивных ставок в Соединенных Штатах не было незаконным, а делалось только в букмекерских конторах. А букмекерство в Коста-Рике было законным. Так что никто не делал ничего плохого, все были при делах.

Однажды, когда Спанки ждал рождения своей дочери в больнице, его напарник пошел в Dunkin Donuts, чтобы забрать немного денег, которые им должна была оффшорная контора. Партнер и представитель оффшорной конторы обменяли деньги на стоянке. Затем, когда они сели в свои машины, их окружили полицейские с оружием в руках. Партнера Спанки вытащили из машины, и обыскали. «Где тайник?» — кричали они. Тайник? Для чего? «Для наркотиков!» «Это не для наркотиков», воскликнул партнер Спанки. «Это для азартных игр!»

Хотя полиция отпустила его без предъявления обвинений, партнер Спанки покинул бизнес. Другие потрясенные сотрудники последовали за ним на выход. Единственным человеком, который остался с Спанки, был один из старых друзей его бывшего партнера, игрок в покер по имени Майкл Дуонг, которого все ласково называли «Китайский Майк». Майк привел Спанки нескольких парней, с которыми он играл в покер, чтобы рассмотреть их кандидатуры для работы. «Один парень появился на собеседовании в футболке с периодической таблицей на ней, и я автоматически сказал: «Вы в деле». Они также наняли некоторых студентов из Принстонского университета, которые имели навыки программирования. Он даже расширил свою деятельность за пределы средних игр, и вместе со своим новой интеллектуальной командой разработал новые модели, которые позволили ему занять позиции в играх. «Я понял, что в этом бизнесе можно заработать двумя способами: фундаментальный анализ и технический анализ. Фундаментальный анализ посвящен гандикапингу. Вы работаете с цифрами. Технический анализ, оперирует с рынком. Вы предвидите, куда движется рынок, и опережаете его », — объясняет он.

Его команда начала проводить дни, наблюдая за экранами с линиями из букмекерских контор по всему миру, и используя тонко настроенные модели, чтобы анализировать различные движения линий и интерпретировать, что они означают. В некотором смысле это было похоже на то, что могут делать трейдеры на фондовом рынке. Спортивные игроки называют игроков этого типа «игроками на пари». Букмекеры называют их «уборщиками доски». Обе группы имеют тенденцию оскорблять их. «Люди говорят, что вы не гандикап, а дно, пиявка», — говорит Спанки. Возможно, презрение было потому, что «охота за выигрышным пари» была эффективной. Но уже к 2010 году методика усреднение пари обеспечили Спанки приличным состоянием, на чем он сделал себе имя. «Если вы профессионально делали ставки на спорт, вы знали, кто я», — говорит он.

После того как Конгресс принял в 2006 году Закон о борьбе с незаконными азартными играми в Интернете, американским игрокам стало почти невозможно вносить и снимать деньги с оффшорных игорных сайтов. Многие букмекерские конторы вернулись в Соединенные Штаты, полагая, что им лучше работать с наличными деньгами, хотя и с риском оказаться под ударом местных правоохранительных органов. Однако не все букмекеры сбежали из стран Карибского бассейна. Тем, кто остался, пришлось в значительной степени отказаться от ведения бизнеса на американском рынке. BetCRIS и Pinnacle заплатили кучу долларов за то, чтобы удержать лучших аналитиков, в результате чего эти две оффшорные букмекерские конторы вскоре заместили Лас-Вегас в нише «маркет мейкеров» линий ставок.

В то же время, все остальные подобные конторы в мире быстро устарели. Джонни Эйткен (Johnny Aitken), который начинал работу в качестве посыльного в главном синдикате азартных игр в Австралии, и со временем, ставший генеральным директором австралийского спортивного журнала PointsBet, наблюдал, как это происходит. «Я издалека наблюдал некоторые европейские модели управления, — говорит он, — когда клиентам запрещали или даже ограничивали ставки на Суперкубок до $20, когда они пытаются поставить $20,000 на фаворита». Европейская модель выглядела как первые дни спортивных ставок в Соединенных Штатах, когда букмекеры предлагали абсурдно искаженные шансы и отказывались принимать ставки от любого, кто проявлял способность побеждать. Эта модель зависела от большого количества «рекреационных» игроков, поскольку при таких ограничениях было бы трудно привлечь игроков, которые были готовы ставить большие суммы. Но любителям азартных игр либо везет и они выигрывают, либо теряют все. Если им слишком сопутствует удача, их просто банят. В любом случае существует закон убывающей доходности для букмекера, который не терпит никакого риска, если только этот букмекер не будет постоянно находить множество новых, неискушенных игроков, словно энергетическая компания, постоянно ищущая новые источники нефти или газа, захороненные под сланцем.

Они стали двумя преобладающими моделями букмекерских контор. С одной стороны были конторы в европейском стиле. С другой стороны были такие компании, как Pinnacle, которые предлагали более низкие коэффициенты и принимали более крупные ставки. Pinnacle и BetCRIS, как было известно, позволяли определенным игрокам делать ставки на свои линии, прежде чем они становились публичными. «Это звучит несколько нелогично, — говорит генеральный директор Pinnacle Пэрис Смит, — но грамотные клиенты на самом деле предоставляют ценную информацию, которая использует нашу модель ценообразования, чтобы выстроить наши коэффициенты». Затем их трейдеры корректируют линии букмекерской конторы в зависимости от того, как эти игроки делают ставки, прежде чем предложить их миру. Это помогает Pinnacle быть на «пике» действия, поэтому, когда выигрывают лучшие игроки, Pinnacle выигрывает тоже.

Это модель означает, что Pinnacle работает на более низкой марже, но это не мешает компании. Генеральный директор Pinnacle Пэрис Смит отказалась сообщить, сколько денег проходит через компанию, но ходят слухи, что сумма очень велика. «Если бы мы когда-либо могли получить реальные цифры из этих оффшорных мест, у нас бы отвалились челюсти», — говорит капитан Джек. «Я слышал, что сумма в 1 миллиард долларов в месяц не является чем-то экстраординарным. Невада зарабатывает 5 миллиардов долларов в год ».

Вернувшись в Соединенные Штаты, букмекерские конторы в Неваде пытались следить за рисками со стороны профессиональных игроков, но при этом уважали саму идею, что, если вы принимаете ставки, вы должны быть готовы принять ее, независимо от того, от кого она. Были ограничения, но они не были одинаковыми для всех. «Они бы опубликовали ограничения для всех. Ворочающий большими деньгами игрок в казино, кто-то, кого они хорошо знают, может получить больше », — говорит Руфус Пибоди, профессиональный игрок в спорте и коллега Джеффа Ма из подкаста Bet the Process. «Кто-то вроде меня мог бы пойти и сделать ставку в отведенных ему пределах, которые указаны на прямо стене. … Так было всегда. Если вы можете победить нас, то это хорошо для вас, но вы сможете это сделать только в определенных пределах, и мы повторим ваши действия, потому что ваши ставки сигнал для нас». Пибоди имеет в виду в первую очередь, то, что букмекерские конторы могут использовать информацию, о том, какие ставки делали игроки-профи, при этом ограничивая их возможности, и создавая беспроигрышную ситуацию для себя. Одна сторона получает ставку в на определенных условиях, другая получает ценную информацию. Так работало много лет, более или менее. Но, по словам Пибоди, время определенных ограничений для профессиональных игроков начали заканчиваться, когда William Hill прибыл в Неваду.

«Я не считаю, что букмекерские конторы из Великобритании больше похожи на страховую компанию», — говорит Вик Салерно, который превратил свою единственную букмекерскую контору в единый торговый центр с целой сетью букмекерских контор в Неваде с 72 точками и киосками по всему штату. Затем Салерно продал ее Leroy's William Hill в 2012 году. С момента приобретения Leroy's William Hill расширил свое присутствие на рынке в штате. Из 190 спортивных букмекеров в Неваде на Уильяма Хилла работает более 100. И присутствие этой компании в Неваде быстро почувствовали профессиональные игроки штата, многие из которых жаловались на то, что William Hill начал агрессивно банить или ограничивать игроков, которые стабильно выигрывали деньги. «У нас никогда не было такой возможности выгонять людей», — говорит Салерно. Британские компании «считают, что если кто-то постоянно выигрывает, почему надо продолжать принимать его ставки? И это принципиально меняет ситуацию.

«Подавляющее большинство серьезных профессиональных игроков забанены у Уильяма Хилла, — говорит Пибоди, которому с 2017 года запрещено делать ставки в компании в Неваде. — Если вы выйдете за линию, вас забанят».

«William Hill выбрасывает людей быстрее чем вылетают со стадиона мячи на скорости 100 миль в час», — говорит Билл Кракомбергер. «Европейский способ отсечения людей действительно глуп. Если кто-то достаточно хорош, чтобы победить вас, почему бы не использовать эту информацию для вас же? Возьмите ставку на меньшую сумму и используйте ее, чтобы сделать свою».

Когда букмекерской конторе предложили дать комментарий, William Hill через PR-компанию отправил следующее заявление:

Некорректно говорить, что мы баним людей просто за победу. Буквально десятки тысяч клиентов в Неваде побеждают в William Hill. Это одна из замечательных вещей в спортивных ставках — многие клиенты выигрывают.

В редкой ситуации, когда мы запрещаем кому-то делать ставки у нас, то тому есть множество причин. Они включают в себя совместное использование учетных записей (обычно связанных с кем-то, кто ранее был забанен), ставки от имени третьих лиц, мониторинг и другие попытки переиграть систему, а также по причине жалоб или оскорблений персонала и / или другие клиентов.

Если кто-то говорит вам, что причина, по которой ему запрещено делать ставки в William Hill, заключается в том, что он выигрывает, он просто не говорит всего.

«Похоже, его слова просто не соответствуют действительности» — говорит Пибоди. «Хотелось бы, чтобы они были более честны в этом. Вот это меня и раздражает, когда они говорят, что так не делают, в то время как есть множество доказательств обратного».

Кракомбергер был менее дипломатичен в отношении заявления William Hill. «Это полная чушь. Всего-навсего, полная чушь, и вы можете дальше цитировать меня». Кракомбергеру также запрещено делать ставки на William Hill в Неваде. Когда он посетил Monmouth Park в Нью-Джерси для съемок для шоу Showtime Action, его продюсер сказал руководству что Кракомбергеру запрещено делать ставки. Кракомбергер говорит, что он никогда не делал ничего из того, что было указано в заявлении William Hill в качестве причины для запрета игроков. «Они могут говорить все, что хотят, чтобы сделать хорошую мину, но мы, ребята, настоящие профессионалы, мы можем сказать вам правду», — говорит Кракомбергер. «Вы должны быть новичком или неудачником чтобы делать ставки в William Hill, в то время как Крэку, Спанки и другим парням это запрещено».

К 2010 году, по словам Спанки, ему было разрешено делать ставки только в пяти местах во всем мире. У него тогда уже было трое детей, и он ожидал рождение четвертого. Его бизнес был прибыльным и предсказуемым. Его сотрудники были счастливы. Он становился богатым человеком. Но изменения европейского стиля на рынке потенциально могут отобрать у него средства к существованию. Его «теоретическое удержание», означающее сумму денег, которую он должен рассчитывать заработать на каждом долларе, на который он ставит в долгосрочной перспективе, составляло от 1 до 2 процентов, что является совершенно минимальной маржой. Это означало, что он должен был держать миллионы долларов в действии, чтобы заработать достаточно, чтобы содержать свою семью и своих сотрудников. И так как многие букмекерские запретили ему ставить, ему нужно было применить творческий подход.

«Большинство букмекеров — плохие игроки», — говорит Спанки. «Все дело в эгоизме. И из-за этого они делают ставки с другими букмекерами. Спанки обратился к букмекерам, которые больше не будут принимать его ставки, и предложил им новую сделку: они могли бы стать его партнерами. Они предоставили бы Спанки свои собственные счета, чтобы делать ставки с другими букмекерами, и они могли бы делить доходы. Эти букмекерские конторы уже знали, что он выиграл, и большинство из них ухватились за возможность получить прибыль от своих игр, в то же время откусив от своих конкурентов.

Подбор партнеров стал постоянной работой для Спанки, так как многие из них были бы закрыты в течение нескольких дней из-за слишком резкой игры. Букмекерские конторы стали более осторожными в отношении риска, чем когда-либо видел Спанки. Эта осторожность, подумал он, могла быть следствием того, что многие букмекеры просто копировали линии других букмекеров как свои собственные. С таким небольшим количеством независимых данных и анализом своих собственных линий букмекерские конторы дрожали от каждой тени.

Около полудня Спанки отправляет мне сообщение и просит попытаться поставить $10,000 на Xavier-5 против Толедо в первом раунде NIT. Линия для игры еще не на большом экране в букмекерской конторе, поэтому я спрашиваю менеджера, и он поднимает трубку и звонит в Лас-Вегас. Он возвращается и говорит, что ставка для меня составляет $5,000. Я даю ему деньги и получаю квитанцию, затем возвращаюсь на свой стул в первом ряду. Затем игра появляется на экране, только линия теперь Xavier -4.5. Спанки видит это со своего экрана, где бы он ни был, потому что он пишет мне: «Они нас не уважают».

Спанки имеет в виду, что моя ставка, вероятно, была единственной ставкой, которую они приняли во вторник утром на эту конкретную игру NIT. Это, а также размер ставки в $5,000, должно было заставить их перемещать линию таким образом, чтобы привлекать ставки с другой стороны. Они должны были дать Толедо БОЛЬШЕ, а не меньше очков, чтобы заставить кого-то принять другую сторону игры и сбалансировать мою ставку. Вместо этого, двигая линию в моем направлении, они пытались соблазнить меня делать больше ставок! Я сжимаю рюкзак и возвращаюсь к стойке, чтобы поговорить с менеджером.

«Я заметил, что вы, ребята, сдвинули линию. Могу я снова сделать ставку?

Он вбивает это в компьютер и ждет вестей в торговом офисе в Лас-Вегасе. «Вы можете сделать ставку», — говорит он. Я передаю ему еще $5,000. Когда я возвращаюсь на свое место, экран снова мигает, и на этот раз линия возвращается к -5. «Ставь еще раз», приходит сообщение. Возвращаюсь к прилавку, сделать еще одну ставку. Теперь у меня есть $15,000 на Ксавье против Толедо, что, кажется, ошеломляет. На этот раз линия перемещается на -5,5. «Этого достаточно», приходит сообщение. Я сажусь назад с облегчением, чтобы больше не ставить наши деньги на игру, о которой, я не знаю ровным счетом ничего, включая даже названия городов, из которых происходят команды.

Вскоре мне сообщили, что мой новый лимит ставок составляет $1,000 на все. При удержании в 1% это означает, что мы теоретически можем заработать 10 долларов США на каждой ставке. «Следующая остановка за дверью», — пишет мне Спанки.

«Они просто предполагали, что мы охотники на китов», — рассказывает мне Алан Денкенсон. «Но большинство людей ограничивают сразу после четырех ставок. Вы можете продолжать посылать людей с новыми именами и свежими деньгами. Но если вы положили 5 на игру, а она принесла 8, Вас гарантированно посчитают чрезмерно удачливым ». Это означает, что если я сделаю свою ставку на число, которое будет для меня гораздо более выгодным, чем число, на которое сделает ставку букмекер, после окончания букмекерская контора будет считать, что я на шаг впереди них, и в дальнейшем они будут с подозрением относиться к моим действиям.

Чего я не знал, так это того, что, когда я ставил на Ксавье в Оушене, Спанки делал ставки на Толедо повсюду. Только он не ставил $5,000. Он ставил гораздо меньшие суммы. Тем не менее, это была не игра, на которую ставили многие люди, и его действие всегда вызывает волнение. Вместо того, чтобы отреагировать на мою ставку, William Hill отреагировал на линии, движущиеся во всех местах, где ставил Спанки, от -5 до -4,5. «Они сказали:« Иди ты к дьяволу, Дейв, просто приходи и бери», — говорит Спанки.

Модель Спанки высчитала, что игра должна быть Xavier -7.5. Когда я покинул казино, линия была уже на уровне -7.

Один из людей, с которым Спанки сотрудничал в 2011 году, чтобы делать ставки для него, был букмекером в Аллентауне, штат Нью-Джерси. Без ведома Спанки, этот человек также был пойман в ходе расследования Отделом по борьбе с организованной преступностью Департамента полиции Нью-Йорка из-за его связи с кем-то, занимающимся незаконным оборотом сигарет из Делавэра. Следователи слышали, как Спанки разговаривал с букмекером о деньгах, которые ему были должны. «Они подумали:« Этот парень, Спанки, должно быть, круче его », — говорит Спанки. «Это было не так. Я просто делал ставки». Но вскоре следователи стали прослушивать телефоны Спанки, считая его главным нелегальным букмекером.

С помощью этих прослушиваний следователи отслеживали сложную сеть букмекеров и игроков, которые простирались по всему земному шару, и включала в себя как нелегальных уличных букмекеров, так и крупную финансовую фирму с Уолл-стрит, Контору Фицджеральда. Они создали серьезное дело, которое назвали «Операция по всему миру», и в октябре 2012 года они начали проводить аресты. Они пришли к Спанки с оружием и увели его в наручниках. Они конфисковали $700,000. Всего было арестовано 25 человек в пяти штатах.

Спанки говорит, что он стал жертвой недоразумения о том, как работает его бизнес, что он был принят за букмекерскую контору, когда он был просто игроком. Он делал ставки через такое количество счетов и с таким количеством партнеров, часто являющимися букмекерскими конторами, которые сами незаконно действовали в Соединенных Штатах, что это создавало путаницу в сети денежных средств, перемещающихся туда-сюда между многими сторонами по обе стороны закона. В итоге Спанки был обвинен в содействии коррупции; отмывании денег четвертой, третьей, второй и первой степени; поощрении азартных игр первой степени; и укрывание преступлений четвертой и пятой степени.

Когда Спанки и Майк сидели в тюрьме, они обдумывали свое будущее. Возможно, им следует выйти из игорного бизнеса. Майк предложил начать продавать хот-доги. Спанки говорит, что согласился признать себя виновным по обвинению в «поощрении азартных игр», чтобы спасти себя и Майка от тюрьмы. Он сделал свой первый перерыв в ставках за 12 лет. Он вступил в лигу футбола. Он участвовал в турнирах по настольным игре. В конце концов он стал задумываться о своем месте в жизни. «Что мы делаем?» — спросил он Майка. «Это наше чертово дело. Это все, что я умею делать». Итак, через полгода они вернулись к работе.

Нелегко было начинать все сначала. Его ребята из Принстона испугались и ушли. Его букмекеры были обеспокоены тем, что ему пришлось несладко, подозревали его в работе с федералами. И его жена была в ужасе что полиция может снова постучать в дверь. Она попросила его пообещать, что этого никогда больше не произойдет. «Я не могу тебе этого обещать», — сказал он ей. Что он мог ей пообещать, так это то, что он проживет свою жизнь под открытым небом. Никогда больше не будет сомнений, на какой стороне он будет. «Я живу жизнью, как будто каждый телефонный звонок прослушивается», — говорит он мне. «Теперь совершенно ясно, что я делаю ставки. Я больше не живу в тени.

В течение следующих нескольких лет, Спанки и Майк упорно трудились, чтобы построить свой бизнес заново. Они снова начали делать ставки, снова увеличив оборот своего капитала. У них было несколько хороших футбольных сезонов. Казалось, всё возвращается на круги своя. А затем в прошлом году Верховный суд вынес решение PASPA, которое проложило путь для законного, регулируемого букмекерства в Нью-Джерси. Это было похоже на мечту. Работа, которую Спанки выполнял всю свою жизнь, которая когда-то требовала, чтобы он скрывал свою личность, встречался с людьми в переулках, чтобы передавать мешки с наличными, работа, которая привела к прослушиванию его телефонов, конфискации его имущества и бросила в грязь его репутацию, наконец-то, стала доступной и законной. Он вел дела с букмекерскими конторами, которые получили лицензию и регулировались и, что лучше всего, базировались прямо в его родном штате Нью-Джерси.

Первая контора, которая открылась в Нью-Джерси, была на ипподроме Монмут-Парк в Оушенпорте. Продемонстрировав проницательность, William Hill подписал соглашение с Monmouth Park в 2013 году, за пять лет до решения PASPA, когда мало кто предсказывал, что закон будет принят. Спанки знал репутацию Уильяма Хилла в Лас-Вегасе. Он не думал, что есть надежда, что ему разрешат делать ставки там. Но Майк думал, что это стоило того. И если бы букмекерская контора не позволила ему сделать ставку, они могли зафиксировать это, разместить в Твиттере и обвинить Уильяма Хилла в том, что он заблокировал победителей. Спанки мало что знал о Твиттере, но он сказал: «Черт подери, давай сделаем это».

В первый день Спанки прибыл в Монмут-парк, там было переполнено, и люди вовсю делали ставки. К его удивлению, компания позволила ему сделать ставку в $5,000 долларов на первый иннинг бейсбольного матча. На второй день страсти все не утихали, и все делали ставки на игры Кубка мира. Спанки решил, что ему повезет, и попросил поставить $50,000 на игру. Компания сказала ему, что могут принять «всего» $10,000. «Это безумие», — подумал Спанки. К концу третьего дня Спанки перестал думать об этом как о обмане и начал думать: «Может быть, я действительно смогу здесь немного подзаработать». Спанки подумал, что William Hill в Нью-Джерси может действительно отличаться от того, что было в Неваде. Возможно ли, что букмекерская контора в Нью-Джерси вернется в старые добрые времена? Не успел Спанки позволить себе начать мечтать о том, чтобы поставить $10,000 на игру, менеджер подошел к нему со словами, которые он давно ждал. «Могу я поговорить с вами на секундочку?» Спанки жестом указал своему напарнику начать запись разговора. Управляющий сказал Спанки, что компания больше не будет принимать ставки от него. Спанки начал упорно расспрашивать менеджера, фиксируя всё на видео. «Значит, вы выгнали меня из-за того, что я слишком много выиграл, а это выходит за рамки?»

«Скорее всего, да», — смущенно ответил менеджер букмекерской конторы.

С тех пор Спанки постоянно в пути. Он появляется всякий раз когда в Нью-Джерси открывается новая букмекерская контора. Каждый раз он договаривался о лимитах ставок. Каждый раз его с распростертыми объятиями приветствуют букмекерские конторы. Казино, как правило, жаждут игроков, желающих ставить большие суммы, чтобы обобрать их до нитки. Новые точки для спортивных пари, открывающиеся в Нью-Джерси, были такими же. «DraftKings выкатывали красную дорожку для меня, когда я проигрывал», — говорит он мне. «Бифштексы, ужины и бесплатные номера. Четыре недели я был там. Как только я начал побеждать, у меня были большие выходные, и у меня было +32%, и они меня выкинули». В конце концов, каждая контора сообщала Спанки, что она больше не будет принимать его ставки. Иногда это было после недели принятия его ставок. Иногда в течение пары дней. Каждый раз он записывал это и размещал видео в Twitter. Каждый раз количество его подписчиков росло, что вдохновляло его. После того, как Пенсильвания легализовала букмекерские конторы, а Parx Casino открыло свою контору, Спанки написал в Твиттере, что собирается проверить это. Паркс отправили Спанки письмо, в котором сообщалось, что ему не позволено туда приходить, а также делать публикации в Твиттере об их букмекерской конторе.

Не все букмекерские конторы в Нью-Джерси запретили Спанки. The Hard Rock, самая последняя букмекерская контора, которая открывается в Атлантик-Сити, приветствует его действия. Джо Лупо, президент Hard Rock, родом из мира спортивных ставок. Он был менеджером знаменитой букмекерской конторы Stardust (“Звездная пыль”) в Лас-Вегасе в 1990-х и начале 2000-х годов. «Если бы вы были настоящим игроком в то время, вы знали, что можете сделать ставку в «Звездной пыли», — говорит мне Лупо. «Мы предоставляли всем равные возможности. Это была воистину букмекерская контора для игрока». Сегодня новая букмекерская контора Hard Rock отличается от большинства других букмекерских контор в Нью-Джерси. В то время как другие находятся в ведении крупных международных конгломератов, собирающих деньги со ставок по всему миру, The Hard Rock делает ставки на свои собственные деньги. Это устаревший, но единственный способ, который признает Лупо. «Мы на самом деле приветствуем крутых игроков, — говорит он. «Я верю, что если вы вывесите линию, любой сможет поставить на неё».

Джонни Эйткен из PointsBet также надеется наделать много шуму в Нью-Джерси, идя против большинства и позволяя игрокам-профи делать большие ставки. Он надеется, что это даже поможет его конторе получить преимущество. «Мы не настолько наивны, чтобы думать, что каждый раз, когда мы устанавливаем цену, это на 100 процентов правильно, и мы очень уважаем информацию об этом, — говорит он. «Мы чаще всего меняем цену, чтобы уважать эти умные деньги».

Но PointsBet и Hard Rock являются исключениями, лидеры этой индустрии в Нью-Джерси базируются в основном в Европе. Спанки решил, что встретится с лидерами индустрии в апреле на конференции Betting on Sports America в выставочном центре Meadowlands.

Трехдневное мероприятие стало торговой выставкой для компаний занимающихся технологиями и данными. Многие из компаний являются европейскими, надеющимися прорваться на молодой американский рынок. Данные и технологии являются движущими силами в спортивных азартных играх, больше напоминающих искаженную версию Уолл-стрит. Букмекеры теперь трейдеры. Ставки являются позициями. Вместо того, чтобы говорить о беспорядках, очках, виге или соке, вы слышите разговоры о Python и стеках, удержании и риске. «Существует определенный тип мышления, что« программное обеспечение поглотит мир », и спортивные ставки не исключение», — говорит генеральный директор Pinnacle Пэрис Смит. «Технология в корне разрушает каждую отрасль благодаря достижениям в области больших данных, машинного обучения и искусственного интеллекта. Букмекерские конторы старой школы заменяются алгоритмами, которые заменяют собой армии трейдеров. Их работа теперь заключается в надзоре за системами, управляющими торговой площадкой ».

«Я не могу вам передать, насколько это печально, когда у них есть эти группы, укомплектованные ребятами из Массачусетского технологического института. Они изучали экономику или статистику или что-то еще, и они переоценивают риск», — говорит мне Вик Салерно, когда мы наблюдаем за толпой в конференц-зале. «Это расстраивает меня, потому что они называют своих сотрудников трейдерами. Ну, я называю их предателями.

Между тем, изображения футболистов и баскетболистов украшают выставочный центр, тонкие напоминания о том, что лежит в основе всей этой «торговли». Я поражен тем, как мало обсуждаются сами азартные игры. Кажется, азартные игры — это только то, что делает клиент. Азартные игры для лохов. Для этого нового поколения букмекерство не азартная игра. Это просто способ добычи денег. И они ни при каких обстоятельствах не хотят терять деньги. Ни $20,000 долларов, не $20.

«Теперь у парней, управляющих букмекерской конторой, висит куча дипломов на стене, но они ничего не знают о пульсе спортивного игрока», — говорит Билл Кракомбергер. «Я архаичен. Я парень из старой школы, последний из могикан. Теперь эти парни, которые управляют этими казино, даже не играют в азартные игры. Они просто смотрят на результат».

Во время дискуссии под названием «Дух новаторства» генеральные директора ряда новых операторов, в том числе Джо Ашер, исполнительный директор американской компании William Hill, рассказали о своем видении будущего отрасли в Соединенных Штатах. Джону Капловицу, руководителю отдела интерактивных игр Penn National Gaming, который сотрудничает с William Hill, был задан вопрос об их стратегии управления рисками. Он пошутил, что его стратегия была: «Джо [Ашер] с бейсбольной битой, следящий за успешными игроками в нашем казино».

Во время вопросов и ответов Спанки подходит к микрофону, и Ашер немедленно опускает голову, как будто он знает, что сейчас произойдет. Спанки спрашивает: «Джон, ты упомянул, что у Джо есть бейсбольная бита, которой он выгоняет игроков из казино. Меня лично выгнали из всех ваших букмекерских контор, а также нескольких моих коллег за то, что их действие приносили успех. И мне интересно, есть ли вероятность того, что вы, ребята, будете практиковать эффективное управление рисками и вместо того, чтобы выгонять игроков, приветствовать всех игроков. И даже игроки, которые выиграют, все равно смогут делать ставки в ваших букмекерских конторах».

После некоторых неприятных насмешек со стороны аудитории и ответа Капловица о том, как он должен разбираться между предоставлением клиентам большого опыта и получением прибыли, Ашер раздраженно отвечает. «Суждение что людей выгнали за их выигрыши, сильно раздуто в СМИ и просто не соответствует истине», — говорит он. «То, что вы читаете в Твиттере или находите в некоторые статьях для прессы, просто выдумка».

Это не породило скандала, но по всей конференции люди, не учувствовавшие в обсуждении, обсуждали все услышанное. Позже, тем же вечером один из участников конференции сказал мне, что он слышал, что Спанки угрожал преследовать Ашера с бейсбольной битой. Когда я рассказываю ему, что на самом деле сказал Спанки, мужчина кажется был немного разочарован.

Но присутствие Спанки на конференции, похоже, внесло свою лепту. Генеральный директор и ряд руководителей компаний, которые наложили запреты для Спанки, подошли к нему и сказали, что хотели бы поговорить с ним о принятии некого решения. И другие игроки похлопывали его по спине и благодарили за то, что он выступил против жадных корпораций. Давно прошли те дни, когда игроки были в восторге от его игры, называя его фидером. Спанки стал народным героем игорного мира.

После возвращения в Океан, где мне установили ограничение $1,000, Спанки говорит мне, что я должен уйти. Мне все еще кажется что удача мне сопутствует, он объясняет, что мы действительно рассчитываем заработать около 10 долларов на каждой из этих ставок, и риск того не стоит. Он уверяет, что если мы продолжим, то скоро меня ограничат до $300. И после еще нескольких дней таких ставок меня, вероятно, полностью забанят. Приходится поверить ему на слово.

В этот вечер мы ужинаем у шеф-повара Волы, одного из луших кулинаров Атлантик-Сити, в ресторане, где обычным посетителям приходится ждать месяц или больше, чтобы забронировать столик. Спанки Кироллос, однако, имеет тут связи, чтобы решить эту проблему.

Мы наслаждаемся телятиной и рыбой, празднуя наш успех, хотя я не обналичил еще ни одной квитанции. Все мои ставки были либо на игры на следующий день, либо на игры, которые, идут прямо сейчас. Но Спанки это не волнует. Он не беспокоится об играх. «Зачем морочится над этим? Моя работа уже выполнена». Он просто проверяет числа, когда каждое утро приходит в свой офис, чтобы посмотреть, как у него идут дела.

Я спрашиваю у Спанки, почему же мы празднуем, когда не выиграли денег. «Неважно, выиграем мы или нет», — отвечает он. Он показывает мне экран своего мобильного телефона с расписанием игр на весь следующий день. «Сегодня мы сделали все возможное для каждой ставки», — говорит он с гордостью.

Пара за столом рядом с нашим прерывает Спанки. Они узнают его. Спанки начинает оживленный разговор с ними. Если есть такая вещь, как очарование Нью-Джерси, Спанки источает его в полной мере. Они пришли в Атлантик-Сити отметить день рождения, поэтому Спанки заказывает им хорошую бутылку вина. Затем он возвращается к разговору со мной, не замолкая ни на секунду.

«Вот почему я так делаю», — говорит он. «Это чертовски хорошо, даже после всех этих лет. Мне больше не нужны деньги. Я люблю риск. Это игра. И когда ты переступил черту, это значит, что ты победил. Это лучше, чем выигрывать деньги. Это лучше, чем секс.

Я не говорю Спанки, что для моей маленькой части в нашей договоренности, самое лучшее из всего этого это победа. Но я восхищаюсь его гордостью за своё мастерство. Это увлекательнейшее зрелище, когда кто-то относится к азартным играм таким образом, как испытание на интеллект, в котором сходятся букмекерская контора и игрок, заключивший пари. В этой конкретной битве его противник настолько могущественен и богат, что я могу понять его энтузиазм по поводу этой маленькой победы. Я даже поддерживаю его. Но, как второстепенный партнер в этом начинании, я также чувствую, что такое романтическое отношение к азартным играм гораздо проще, когда вы можете позволить себе потерять деньги. Или, может быть, просто в глубине души он еще более редкое существо в этом современном мире: настоящий игрок.

Спанки скажет, что для него это не отдых, а его работа. Но ему явно очень весело. Букмекерские конторы скажут, что Спанки играет не честно, он делает ставку только тогда, когда у него есть преимущество, хотя он и рискует. В конце концов, Ксавье все еще может проиграть. Я не находил никакого удовлетворения в том чтобы обыгрывая линию, быть знатоком. В глубине души я был не лучше букмекеров – меня страшно пугал риск.

Поздно вечером после ужина, когда Спанки и я возвращаемся через казино в наши номера, он внезапно останавливается перед игровым автоматом. Он достает телефон, делает несколько расчетов в своей электронной таблице, затем смотрит на меня и улыбается. Он достает пачку купюр и вынимает $20, затем машет мне, чтобы я присоединился к нему. Я еще не знаю, что на следующий день Мушкетеры Ксавье одержат победу над Ракетами «Толедо» на 14 очков, и что ставки, которые я сделал в тот день, в итоге выиграют чуть более $30,000 долларов, из которых лично моими будут $300. И все же я уже отпраздновал. Я поел телятины и рыбы. Я чувствую себя странно гордым и классным. Я вытаскиваю свою двадцатку и присоединяюсь к нему за автоматами.